Св. Герард Герб Икона Божьей Матери
Покайтесь, ибо приближилось Царство Небесное. Мф 4,17

Вербное воскресенье

Первое чтение Мк 14, 1–15, 47

Через два дня надлежало быть празднику Пасхи и опресноков. И искали первосвященники и книжники, как бы взять Его хитростью и убить; но говорили: только не в праздник, чтобы не произошло возмущения в народе. И когда был Он в Вифании, в доме Симона прокаженного, и возлежал, - пришла женщина с алавастровым сосудом мира из нарда чистого, драгоценного и, разбив сосуд, возлила Ему на голову. Некоторые же вознегодовали и говорили между собою: к чему сия трата мира? Ибо можно было бы продать его более нежели за триста динариев и раздать нищим. И роптали на нее. Но Иисус сказал: оставьте ее; что ее смущаете? Она доброе дело сделала для Меня. Ибо нищих всегда имеете с собою и, когда захотите, можете им благотворить; а Меня не всегда имеете. Она сделала, что могла: предварила помазать тело Мое к погребению. Истинно говорю вам: где ни будет проповедано Евангелие сие в целом мире, сказано будет, в память ее, и о том, что она сделала.

И пошел Иуда Искариот, один из двенадцати, к первосвященникам, чтобы предать Его им. Они же, услышав, обрадовались, и обещали дать ему сребренники. И он искал, как бы в удобное время предать Его.

В первый день опресноков, когда заколали пасхального агнца, говорят Ему ученики Его: где хочешь есть пасху? мы пойдем и приготовим. И посылает двух из учеников Своих и говорит им: пойдите в город; и встретится вам человек, несущий кувшин воды; последуйте за ним и куда он войдет, скажите хозяину дома того: Учитель говорит: где комната, в которой бы Мне есть пасху с учениками Моими? И он покажет вам горницу большую, устланную, готовую: там приготовьте нам. И пошли ученики Его, и пришли в город, и нашли, как сказал им; и приготовили пасху. Когда настал вечер, Он приходит с двенадцатью. И, когда они возлежали и ели, Иисус сказал: истинно говорю вам, один из вас, ядущий со Мною, предаст Меня. Они опечалились и стали говорить Ему, один за другим: не я ли? и другой: не я ли? Он же сказал им в ответ: один из двенадцати, обмакивающий со Мною в блюдо. Впрочем Сын Человеческий идет, как писано о Нем; но горе тому человеку, которым Сын Человеческий предается: лучше было бы тому человеку не родиться. И когда они ели, Иисус, взяв хлеб, благословил, преломил, дал им и сказал: приимите, ядите; сие есть Тело Мое. И, взяв чашу, благодарив, подал им: и пили из нее все. И сказал им: сие есть Кровь Моя Нового Завета, за многих изливаемая. Истинно говорю вам: Я уже не буду пить от плода виноградного до того дня, когда буду пить новое вино в Царствии Божием. И, воспев, пошли на гору Елеонскую. И говорит им Иисус: все вы соблазнитесь о Мне в эту ночь; ибо написано: поражу пастыря, и рассеются овцы. По воскресении же Моем, Я предваряю вас в Галилее. Петр сказал Ему: если и все соблазнятся, но не я. И говорит ему Иисус: истинно говорю тебе, что ты ныне, в эту ночь, прежде нежели дважды пропоет петух, трижды отречешься от Меня. Но он еще с большим усилием говорил: хотя бы мне надлежало и умереть с Тобою, не отрекусь от Тебя. То же и все говорили.

Пришли в селение, называемое Гефсимания; и Он сказал ученикам Своим: посидите здесь, пока Я помолюсь. И взял с Собою Петра, Иакова и Иоанна; и начал ужасаться и тосковать. И сказал им: душа Моя скорбит смертельно; побудьте здесь и бодрствуйте. И, отойдя немного, пал на землю и молился, чтобы, если возможно, миновал Его час сей; и говорил: Авва Отче! все возможно Тебе; пронеси чашу сию мимо Меня; но не чего Я хочу, а чего Ты. Возвращается и находит их спящими, и говорит Петру: Симон! ты спишь? не мог ты бодрствовать один час? Бодрствуйте и молитесь, чтобы не впасть в искушение: дух бодр, плоть же немощна. И, опять отойдя, молился, сказав то же слово. И, возвратившись, опять нашел их спящими, ибо глаза у них отяжелели, и они не знали, что Ему отвечать. И приходит в третий раз и говорит им: вы все еще спите и почиваете? Кончено, пришел час: вот, предается Сын Человеческий в руки грешников. Встаньте, пойдем; вот, приблизился предающий Меня.

И тотчас, как Он еще говорил, приходит Иуда, один из двенадцати, и с ним множество народа с мечами и кольями, от первосвященников и книжников и старейшин. Предающий же Его дал им знак, сказав: Кого я поцелую, Тот и есть, возьмите Его и ведите осторожно. И, придя, тотчас подошел к Нему и говорит: Равви! Равви! и поцеловал Его. А они возложили на Него руки свои и взяли Его. Один же из стоявших тут извлек меч, ударил раба первосвященникова и отсек ему ухо. Тогда Иисус сказал им: как будто на разбойника вышли вы с мечами и кольями, чтобы взять Меня. Каждый день бывал Я с вами в храме и учил, и вы не брали Меня. Но да сбудутся Писания. Тогда, оставив Его, все бежали. Один юноша, завернувшись по нагому телу в покрывало, следовал за Ним; и воины схватили его. Но он, оставив покрывало, нагой убежал от них. И привели Иисуса к первосвященнику; и собрались к нему все первосвященники и старейшины и книжники.

Петр издали следовал за Ним, даже внутрь двора первосвященникова; и сидел со служителями, и грелся у огня. Первосвященники же и весь синедрион искали свидетельства на Иисуса, чтобы предать Его смерти; и не находили. Ибо многие лжесвидетельствовали на Него, но свидетельства сии не были достаточны. И некоторые, встав, лжесвидетельствовали против Него и говорили: мы слышали, как Он говорил: Я разрушу храм сей рукотворенный, и через три дня воздвигну другой, нерукотворенный. Но и такое свидетельство их не было достаточно. Тогда первосвященник стал посреди и спросил Иисуса: что Ты ничего не отвечаешь? что они против Тебя свидетельствуют? Но Он молчал и не отвечал ничего. Опять первосвященник спросил Его и сказал Ему: Ты ли Христос, Сын Благословенного? Иисус сказал: Я; и вы узрите Сына Человеческого, сидящего одесную силы и грядущего на облаках небесных. Тогда первосвященник, разодрав одежды свои, сказал: на что еще нам свидетелей? Вы слышали богохульство; как вам кажется? Они же все признали Его повинным смерти. И некоторые начали плевать на Него и, закрывая Ему лице, ударять Его и говорить Ему: прореки. И слуги били Его по ланитам. Когда Петр был на дворе внизу, пришла одна из служанок первосвященника и, увидев Петра греющегося и всмотревшись в него, сказала: и ты был с Иисусом Назарянином. Но он отрекся, сказав: не знаю и не понимаю, что ты говоришь. И вышел вон на передний двор; и запел петух. Служанка, увидев его опять, начала говорить стоявшим тут: этот из них. Он опять отрекся. Спустя немного, стоявшие тут опять стали говорить Петру: точно ты из них; ибо ты Галилеянин, и наречие твое сходно. Он же начал клясться и божиться: не знаю Человека Сего, о Котором говорите. Тогда петух запел во второй раз. И вспомнил Петр слово, сказанное ему Иисусом: прежде нежели петух пропоет дважды, трижды отречешься от Меня; и начал плакать.

Немедленно поутру первосвященники со старейшинами и книжниками и весь синедрион составили совещание и, связав Иисуса, отвели и предали Пилату. Пилат спросил Его: Ты Царь Иудейский? Он же сказал ему в ответ: ты говоришь. И первосвященники обвиняли Его во многом. Пилат же опять спросил Его: Ты ничего не отвечаешь? видишь, как много против Тебя обвинений. Но Иисус и на это ничего не отвечал, так что Пилат дивился. На всякий же праздник отпускал он им одного узника, о котором просили. Тогда был в узах некто, по имени Варавва, со своими сообщниками, которые во время мятежа сделали убийство. И народ начал кричать и просить Пилата о том, что он всегда делал для них. Он сказал им в ответ: хотите ли, отпущу вам Царя Иудейского? Ибо знал, что первосвященники предали Его из зависти. Но первосвященники возбудили народ просить, чтобы отпустил им лучше Варавву. Пилат, отвечая, опять сказал им: что же хотите, чтобы я сделал с Тем, Которого вы называете Царем Иудейским? Они опять закричали: распни Его. Пилат сказал им: какое же зло сделал Он? Но они еще сильнее закричали: распни Его. Тогда Пилат, желая сделать угодное народу, отпустил им Варавву, а Иисуса, бив, предал на распятие. А воины отвели Его внутрь двора, то есть в преторию, и собрали весь полк, и одели Его в багряницу, и, сплетши терновый венец, возложили на Него; и начали приветствовать Его: радуйся, Царь Иудейский! И били Его по голове тростью, и плевали на Него, и, становясь на колени, кланялись Ему. Когда же насмеялись над Ним, сняли с Него багряницу, одели Его в собственные одежды Его и повели Его, чтобы распять Его. И заставили проходящего некоего Киринеянина Симона, отца Александрова и Руфова, идущего с поля, нести крест Его. И привели Его на место Голгофу, что значит: Лобное место. И давали Ему пить вино со смирною; но Он не принял. Распявшие Его делили одежды Его, бросая жребий, кому что взять.

Был час третий, и распяли Его. И была надпись вины Его: Царь Иудейский. С Ним распяли двух разбойников, одного по правую, а другого по левую сторону Его. И сбылось слово Писания: и к злодеям причтен. Проходящие злословили Его, кивая головами своими и говоря: э! разрушающий храм, и в три дня созидающий! спаси Себя Самого и сойди со креста. Подобно и первосвященники с книжниками, насмехаясь, говорили друг другу: других спасал, а Себя не может спасти. Христос, Царь Израилев, пусть сойдет теперь с креста, чтобы мы видели, и уверуем. И распятые с Ним поносили Его.

В шестом же часу настала тьма по всей земле и продолжалась до часа девятого. В девятом часу возопил Иисус громким голосом: Элои! Элои! ламма савахфани? - что значит: Боже Мой! Боже Мой! для чего Ты Меня оставил? Некоторые из стоявших тут, услышав, говорили: вот, Илию зовет. А один побежал, наполнил губку уксусом и, наложив на трость, давал Ему пить, говоря: постойте, посмотрим, придет ли Илия снять Его. Иисус же, возгласив громко, испустил дух. И завеса в храме раздралась надвое, сверху донизу. Сотник, стоявший напротив Его, увидев, что Он, так возгласив, испустил дух, сказал: истинно Человек Сей был Сын Божий.

Были тут и женщины, которые смотрели издали: между ними была и Мария Магдалина, и Мария, мать Иакова меньшего и Иосии, и Саломия, которые и тогда, как Он был в Галилее, следовали за Ним и служили Ему, и другие многие, вместе с Ним пришедшие в Иерусалим.

И как уже настал вечер, - потому что была пятница, то есть день перед субботою, - пришел Иосиф из Аримафеи, знаменитый член совета, который и сам ожидал Царствия Божия, осмелился войти к Пилату, и просил тела Иисусова. Пилат удивился, что Он уже умер, и, призвав сотника, спросил его, давно ли умер? И, узнав от сотника, отдал тело Иосифу. Он, купив плащаницу и сняв Его, обвил плащаницею, и положил Его во гробе, который был высечен в скале, и привалил камень к двери гроба. Мария же Магдалина и Мария Иосиева смотрели, где Его полагали.

Страсти по Марку

 

Страсти по Марку – это страсти Иисуса оставленного. Все Его бросили: ликующая толпа Вербного воскресенья, ученики, и даже Пётр, и даже Отец!

Никогда ещё Иисус не чувствовал себя таким непонятым, таким одиноким, не был отдан солдатне (Сын Божий оплёван и избит!) и не обвинялся религиозными предводителями. Он опускается на самое дно человеческого одиночества. Он, который говорил с нами, который пришёл для того, чтобы с нами говорить, сейчас молчит. Как нас волнуют эти вопросы: «Что Ты ничего не отвечаешь?» – спрашивает первосвященник. «Ты ничего не отвечаешь?» – спрашивает Пилат.

Молчание Иисуса. Приходит момент, когда Иисусу уже нечего сказать, Ему нечего нам говорить. Он показал, Кто Он, показал путь, по которому надлежит за Ним идти. И если мы не идём за ним, то что Он ещё может нам сказать?

– Ты ничего мне не отвечаешь?

– Нет. Ты слишком далеко отошёл. Рядом со Мной можно оказаться только через поступки, полные любви и отваги.

Если наше движение за Иисусом заключается лишь в благочестивом выслушивании Его слов или в красноречивом их провозглашении без воплощения этих слов в жизнь, то мы принадлежим к числу тех, кто оставил Его. Это тяжёлая правда, которой мы не хотим видеть. Размышление над этим описанием Страстей должно поставить нас лицом к лицу с фундаментальным требованием Евангелия: только тот идёт за Иисусом, кто делает то, о чём Иисус просит.

Мука оставленности и пугающего молчания Иисуса. Но также и мука трёх Его возгласов:

– Ты ли Мессия, Сын Благословенного?

– Я! – восклицает Иисус, раскрывая тайну своего мессианства и своей славы.

Связанный, презираемый, Он произносит необыкновенные слова: «Узрите Сына Человеческого, сидящего одесную силы и грядущего на облаках небесных». В том месте и теми священниками это должно было быть воспринято как богохульство. Но мы? С какой верой смотрим на Него в тот момент?

На кресте Иисус звучно высказывает своё упование: «Боже мой, Боже мой!», борясь с ужасным чувством заброшенности: «Для чего Ты Меня оставил?». Драгоценное слово, дарованное тем, кто спускается в бездну. Если бы Он сам в неё не сошёл – был бы Он тогда обещанным Еммануилом, Богом с нами? Иисусе, с Тобой я могу вопить, когда меня бросают, но вместе с Тобой я хочу говорить «Боже мой» даже там, где, как мне казалось, я уже не смогу этого сказать.

Третий возглас этих Страстей – тот, к которому Марк ведёт нас с самого начала своего Евангелия. «Ты – Бог», – это сказано не Тому, кто водил за Собою толпы, не Тому, кто преобразился на горе Фавор, а Приговорённому, висящему сейчас на кресте. И который умер так, что сотник сказал: «Истинно Человек Сей был Сын Божий». Каждый из нас говорит эти слова, перечитав Страсти по Марку. Но повторим ещё раз: сами слова ничего не значат, если не производят в нас никаких перемен.

 

О. Андре Сэв
(по книге André Sève, Homilie niedzielne
Kraków 1999)

 

На поругание или на славу?

 

Что за неблагодарный труд – перерисовывать блистательный и многоцветный образ меня самого, сложившийся в воображении людей, менее яркими, серыми, даже бесцветными красками! Ведь мы вырастаем, чтобы цвести и плодоносить, а не увядать в забытии на пустыре. Поэтому нас и удивляет, что именно такой путь – не ввысь, а вниз – избрал для Своей жизни Иисус. Символическим отображением и как бы сокращённым изложением этого пути является совершаемая сегодня литургия Вербного воскресенья. Начинается она осанной, радостным пением и шествием с ветвями, означающими триумф. Но уже через несколько минут звучит с алтаря брутально-реалистичное описание страданий и смерти Христа.

Так было и в реальном прообразе сегодняшнего торжества там, на улицах Иерусалима, двадцать веков тому назад. Человек, с которым связывались такие надежды, человек, которого вся столица с энтузиазмом приветствовала как издревле ожидаемого царя Израиля, за каких-то два дня в том самом городе, где ещё вчера Ему под ноги стелили одежды, был арестован, осуждён и повешен на кресте, как преступник.

Многие, наверное, подумают: какое фатальное стечение обстоятельств! К чему только не приводят зависть и интриги!

А ведь это не так! Не было никаких несчастливых случайностей, никаких преступных козней плохих людей, никаких ошибочных шагов со стороны Несчастного! Во время последней вечери Иисус скажет ученикам: «…Сын Человеческий идёт по предназначению» (Лк 22, 22). А предназначено Ему такое, что в голове не укладывается. Прежде всего что, будучи Богом, Он станет человеком. Что за невообразимая деградация! И это будет не самый богатый, не самый могущественный, не увешанный университетскими дипломами человек. С доставшейся Ему жизни Он соберёт не сливки, а самое тяжкое и унизительное. Павел скажет о Нём: «Уничижил Себя Самого, приняв образ раба, сделавшись подобным человекам и по виду став как человек; смирил Себя, быв послушным даже до смерти, и смерти крестной» (см. Флп 2, 7-8). Его сочли преступником (ср. Ис 53, 12; Мк 15, 28).

Если бы на такую жизнь Иисуса обрёк злой рок, если бы она была навязана ему злобой и коварством человеческим, это можно было бы назвать несчастьем и даже трагедией. Мы бы сказали: ну что ж, видимо, суждено Ему было пойти на дно. Однако мы знаем что именно такую, а не какую-либо ещё судьбу Иисус сам избрал для Себя. Он стал жертвой, ибо Сам этого хотел (см. Ис 53, 4n). Что же могло быть мотивом такого странного желания? Библия не оставляет на этот счёт никаких сомнений. Иисус решился сойти на самое дно уничижения из любви к человеку. «…И за них Я посвящаю Себя», – скажет Он во время Тайной вечери (Ин 17, 19). В наставлениях Апостолов, и в первую очередь Павла, это «за нас», «для нас», «из любви к нам» будет повторяться неустанно (см. Гал 1, 4; 2, 20; Еф 5, 2.25; 1 Тим 2, 6; Тит 2, 14; Евр 9, 14; 10, 7; 1 Петр 1, 18–19; 2, 21n.; 1 Ин 4, 10.19).

А значит – любовь! Мотив наивысший, благороднейший, самый бескорыстный. Из всех побуждений, которыми люди руководствуются в своей деятельности, мотив любви не только был и есть, но и всегда будет достоин самого большого уважения. Но если так, то на жизнь Иисуса придётся взглянуть с совсем другой точки зрения. Она и не неудавшаяся, и не трагичная. Это вовсе не какое-то схождение вниз, на жалкое дно поражения. Где любовь – там вершина. Там наивысший взлёт духа. Там самое достойное и почётное завершение жизненного пути.

Иисус решительно отверг соблазны кажущихся ценностей. Всё то, что люди считают великим, важным, достойным стремления. Он родился в хлеву, а молодость провёл в бедности и трудах. Приступая к исполнению своей миссии Мессии, Он сразу же отказывается от предлагаемого Ему искусителем достатка, популярности и власти (см. Мф 4, 1n). Творимые Им чудеса и благодеяния для людей Он будет стараться скрывать, приказывая облагодетельствованным молчать (ср. напр. Мф 9, 4; 9, 30; 17, 9 и т. д.). Он не будет брать на себя роль судьи или арбитра в имущественных спорах (см. Ин 6, 15). Уклонится от приготовленной народом для Него короны (см. Ин 6, 15). Даже сегодня, в Вербное воскресенье, въезжая в Иерусалим, вместо рысака он возьмёт осла, а вместо солдат и верениц разряженных придворных окружит себя толпами галилейской бедноты, как бы желая показать, что земное царствование Ему и в голову не приходит (ср. Лк 19, 29n). На Голгофе Он позволит сорвать с Себя даже одежду, так что на крест Он взойдёт, не взяв с Собой ничего, о чём можно было бы сказать: «моё». Он будет висеть на нём нагой, богатый лишь тем, Кем Он является на самом деле (ср. Мк 15, 24). Однако допустит, чтобы солдатское копьё пронзило Ему сердце, будто желая, чтобы мы увидели, наконец, что в Его жизни было самым важным и чем с самого начала определялось Его отношение к нам.

Бог, Которого не обманывают видимости, вознаграждает Иисуса возвышением и славой именно за этот путь – путь, на первый взгляд, унижения и смирения, на деле же – путь к вершинам, потому что к любви. В древнем христианском песнопении, процитированном в Послании к Филиппийцам, об этом говорится так: «Посему и Бог превознёс Его и дал Ему имя выше всякого имени, дабы пред именем Иисуса преклонилось всякое колено небесных, земных и преисподних, и всякий язык исповедал, что Господь Иисус Христос в славу Бога Отца» (Флп 2, 9-11).

Как отвечаем на любовь Иисус мы? Именно мы, вовсю пользующиеся результатами Его пожертвования?

Идти с Ним в Вербное воскресенье, когда в порыве воодушевления толпа стелет Ему под ноги одежды и поёт «осанну» – этого мало. Любовь Иисуса во всей полноте раскрывается перед нами и изливается на нас только с креста.

Вербное воскресенье – это приглашение в Страстную неделю. Как для Иисуса, так и для нас это единственный путь к Пасхе!

 

 

О. Станислав Подгурский CSsR