Св. Герард Герб Икона Божьей Матери
Благослови, душа моя, Господа и не забывай всех благодеяний Его. Пс 102,2

3-е воскресенье Великого поста

Первое чтение Исх 20, 1–3. 7–8. 12–17

И изрёк Бог все слова сии, говоря:

Я Господь, Бог твой, Который вывел тебя из земли Египетской, из дома рабства.
Да не будет у тебя других богов пред лицем Моим.
Не произноси имени Господа, Бога твоего, напрасно, ибо Господь не оставит без наказания того, кто произносит имя Его напрасно.
Помни день субботний, чтобы святить его.
Почитай отца твоего и мать твою, чтобы продлились дни твои на земле, которую Господь, Бог твой, дает тебе.
Не убивай.
Не прелюбодействуй.
Не кради.
Не произноси ложного свидетельства на ближнего твоего.
Не желай дома ближнего твоего; не желай жены ближнего твоего, ни раба его, ни рабыни его, ни вола его, ни осла его, ничего, что у ближнего твоего.

 
 

Второе чтение 1 Кор 1, 22–25

Ибо и Иудеи требуют чудес, и Еллины ищут мудрости; а мы проповедуем Христа распятого, для Иудеев соблазн, а для Еллинов безумие, для самих же призванных, Иудеев и Еллинов, Христа, Божию силу и Божию премудрость; потому что немудрое Божие премудрее человеков, и немощное Божие сильнее человеков.

 
 

Евангелие Ин 2, 13–25

Приближалась Пасха Иудейская, и Иисус пришёл в Иерусалим и нашёл, что в храме продавали волов, овец и голубей, и сидели меновщики денег. И, сделав бич из верёвок, выгнал из храма всех, также и овец и волов; и деньги у меновщиков рассыпал, а столы их опрокинул. И сказал продающим голубей: возьмите это отсюда и дома Отца Моего не делайте домом торговли. При сем ученики Его вспомнили, что написано: ревность по доме Твоём снедает Меня. На это Иудеи сказали: каким знамением докажешь Ты нам, что имеешь власть так поступать? Иисус сказал им в ответ: разрушьте храм сей, и Я в три дня воздвигну его. На это сказали Иудеи: сей храм строился сорок шесть лет, и Ты в три дня воздвигнешь его? А Он говорил о храме тела Своего. Когда же воскрес Он из мёртвых, то ученики Его вспомнили, что Он говорил это, и поверили Писанию и слову, которое сказал Иисус. И когда Он был в Иерусалиме на празднике Пасхи, то многие, видя чудеса, которые Он творил, уверовали во имя Его. Но Сам Иисус не вверял Себя им, потому что знал всех и не имел нужды, чтобы кто засвидетельствовал о человеке, ибо Сам знал, что в человеке.

 

Проповедь 1

Братья и сёстры!

Приближается Пасха – Пасха Иисуса и наша пасха. Ещё немного времени – и мы будем радоваться Воскресению Христа, будем радоваться дару Божьей благодати – нашего погружения во Христа и искупления, которое в Нём и через него каждый из нас получил. Ведь в крещении мы омылись от первородного греха и родились к новой жизни, жизни Божьих детей. Но хотя грех Адама и уничтожен в крещении, он оставляет в нас последствия.

Сегодня, когда мы находимся на пути сорокадневного поста, Иисус хочет войти в храм наших сердец. Конечно, возникает вопрос – что Он там найдёт?

Когда Иисус вошёл в Иерусалимский храм, место обитания Бога среди людей, что Он там увидел? Дом Божий, в котором должен царить порядок, ничем не нарушаемый покой, мир, тишина, человек, как говорит нам евангелист Иоанн, превратил в место торговли и, как обычно, сумел оправдать себя. Ведь всё это, по мнению иудеев, должно было служить Храму и человеку, приходящему туда! Но вышло иначе. Почему? Сложно сказать. Может быть, потому что легче ограничиться самим посещением Храма, сухим выполнением закона, чем в тишине вслушаться в нежное, но конкретное, и часто требовательное Слово Божье.

Ты – Божий Храм, разве не знаешь? Тебя своей смертью и воскресением освятил Христос! И что ты с этим сделал? Сегодня Иисус не берёт в руки бич, а только просит, чтобы Ты заново обратился к Нему. Нужно взглянуть в себя, увидеть беспокойство, которое так часто раздирает тебя, похоти, унижающие твоё достоинство, жизненные цели, которые идут в разрез с Божьим Словом. Не бойся и стань перед зеркалом Божьих заповедей. Они для Тебя как карта, благодаря которой ты сможешь идти правильным курсом. Не бойся, ведь каждый день ты встаёшь перед зеркалом, заботишься о своём внешнем виде, наводишь красоту. Так взгляни смелее в глубь храма, который посещает Христос, в глубь твоей личности. Не бойся быть таким, каким хочет видеть тебя Господь.

 

о. Войчех Идзяк CSsR

Проповедь 2

Пойдём поищем бич

Если бы во времена Иисуса существовала жёлтая пресса, в этот день на первых страницах появился бы заголовок: «Скандал в Храме». А в статье мы прочитали бы: «Иисус, молодой пророк из Галилеи, размахивая бичом, выгнал храмовых торговцев. Очевидцам, потребовавшим от него объяснений, он осмелился говорить о разрушении Храма!».

Эти очевидцы вполне могли понимать, что подобными действиями и пророческими словами Иисус открывался как Мессия. Ведь Писания предрекали, что Мессия очистит Храм: «Не будет более ни одного Хананея в доме Господа Саваофа», – писал Захария. А ещё яснее о таинственном новом Храме говорили слова Исайи: «Дом Мой назовётся домом молитвы для всех народов» (56, 7).

На самом деле в тот день никто, включая учеников, ничего не понял. Иоанн любит делать акцент на этом непонимании, заставляя нас копать глубже. Как и другие евангелисты, он, казалось бы, просто повествует, но в свою повесть вплетает слова, которые должны насторожить нас. Здесь: «дом Отца Моего» – проливается свет на Божие Сыновство Иисуса. Да и первая аллюзия на воскресение в слове «воздвигну», принадлежащем к словам, с помощью которых можно говорить о воскресении:

– Воздвигну этот Храм заново.

– Ты воздвигнешь его заново?

Они поняли эти слова, когда Иисус воскрес.

Мы тоже можем понимаем это «после Воскресения», поскольку Евангелие – это повторное прочтение деяний и речений Иисуса в свете пасхальных событий. Но Иоанн, систематически показывая ситуации, приводящие к непониманию, желает научить нас чему-то.

Например, иудеи здесь судорожно цепляются за мысль о том, что Храм строился целых сорок шесть лет, а восстановление его потребовало бы всего три дня. В то время как столь несуразное предположение должно послужить нам сигналом: а о каком храме идёт речь?

И теперь, когда наше внимание уже обострено, мы можем правильно принять ответ из стихов 21 и 22, дающий ключ к этой типичной для Иоанна комбинации (живое повествование, после которого разворачивается острая дискуссия):

«Он говорил о храме тела Своего. Когда же воскрес Он из мёртвых, то ученики Его вспомнили, что Он говорил это, и поверили Писанию и слову, которое сказал Иисус».

Тема храма развивается далее в два этапа. Сначала, принимая иудейскую религию Храма такой, как есть (а Его жест относится к любому храму), Иисус совершает акт пророческий, а значит демонстративный, чтобы вернуть религиозной деятельности подобающую ей атмосферу: нельзя молиться в базарном галдеже.

Далее Иисус подвергает сомнению любую излишне конкретную привязку к тому или иному месту молитвы. «Поверь мне, – скажет он самаритянке, – ни на этой горе, ни в Иерусалиме не будете поклоняться Отцу». Для храма нужны две вещи: присутствие Бога и его почитателей «в Духе и истине».

Здесь начинается второй этап темы храма: «Он говорил о храме тела Своего». С момента Воплощения, с той минуты, когда Бог пришёл, чтобы жить среди нас в Иисусе, тело Иисуса, то есть Его человеческая природа, – это присутствие Бога. С той поры этот «храм» – место любого культа.

Имеется ли в виду лишь тело человека, это удивительное и ничтожное вместилище молитвы? Здесь следовало бы выделить по отдельности все понятия, которые мы связываем с выражением «тело Христа». Их понимание стало возможным лишь после Воскресения, когда славное тело Христа стало светом Воскресения, в котором каждый человек может встретиться с Богом.

Тело Христа – это также евхаристическое тело, являющееся центром христианской литургии.

А также – любой человек! По отношению к любому человеку (что надо особенно подчеркнуть, ибо это истина фундаментальная) совершается необыкновенная братская литургия, таинство брата, о котором говорит Иисус: «Т»ак как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне» (Мф 25, 40). Можно ли вообразить более сильную, более волнующую связь с Самим Богом в Иисусе Христе?

И наконец, тело Христа – это вся Церковь, храм Бога. И спасённое человечество, когда через Иисуса «будет Бог все во всем» (1 Кор 15, 28). В Откровении сказано: «Храма же я не видел в городе, ибо Господь Бог Вседержитель – храм его» (Откр 21, 22).

Итак, наши размышления завершаются образом непосредственной связи с Богом, образом, который должен очистить наши вместилища молитвы и образ наших действий во время молитвы. Засчитывается лишь та часть, что мы отдаём Богу, и Его присутствие. Иногда нам необходимо место молитвы для нас самих, но, прежде всего, для совершения евхаристии, однако, если Господь не в нас и не посреди нас – пойдём поищем бич.

 

О. Андре Сэв
(по книге André Sève, Homilie niedzielne
Kraków 1999)

Проповедь 3

Дом Отца

Бич в руке Иисуса – это, пожалуй, нечто необычное. Если бы не тот факт, что историю об изгнании торговцев из храма, не противореча друг другу, рассказали нам все евангелисты (см. Мф 21, 12-13; Мк 11, 15-17; Лк 19, 45-46; Ин 2, 13-17), мы могли бы усомниться в том, что поведение такого рода можно допустить у Того, Кто сам считал себя образцом кротости и смирения (см. Мф 11б 29), и о котором за столетия до этого пророчествовали, что Он «трости надломленной не переломит, и льна курящегося не угасит» (см. Ис 42, 3; Мф 12, 20).

Когда мы осознаём, при каких обстоятельствах был поднят Иисусом этот бич, наше удивление возрастает. Речь вовсе не шла о возмездии за какое-то публичное кощунство по отношению к Богу или о наказании за чей-то внушающий ужас грех. В всех подобных случаях Иисус проявлял безграничное терпение, понимание, даже толерантность. И когда атаки были направлены на Него самого, тоже никогда не хватался за верёвку. Так что же могло, говоря попросту, вывести Его из равновесия? На вид – пустяк: кучка глупцов обесчестила иерусалимский храм. Однако попытаемся присмотреться к этому несколько внимательнее.

Само по себе внушительное храмовое здание, возведённое из обыкновенных, пусть даже прекрасно обработанных и со знанием дела уложенных камней, к тому же возведённое грешником и преступником, каковым, без сомнения, был Ирод Великий, наверняка не заслуживало такой заинтересованности, а уж тем более столь деятельного вмешательства Христа. Но это здание было посвящено Отцу. Это возводило его уже в другой ранг, придавало другое значение. Очевидно, что Иисус как никто другой знал, что «Бог, сотворивший мир и всё, что в нём, Он, будучи Господом неба и земли, не в рукотворенных храмах живет» (Деян 17, 24). Он есть Дух и Истина, и Ему не нужны ни особые места, ни особые обряды или материальные жертвы, ибо истинную честь воздавать Ему надлежит в Духе и Истине (ср. Ин 4, 23-24). Однако материальные вещи, посвящённые Богу и как бы пролагающие дорогу к Нему, нужны человеку, своим телом теснейшим образом связанному с материальным миром. Идя навстречу потребностям человеческого естества, Бог не просто позволял, но и хотел, чтобы воздаваемые Ему людьми почести были связаны с конкретными местами, строениями, священными обрядами и ритуалами, а также с разнообразными материальными жертвами. Отсюда берёт своё начало вся внешняя сторона религии. Так и возникли культовые места и сакральные постройки, в Израиле – иерусалимский храм. Забрать у человека такое связывающее его с Богом место, опорочить святыню, вызвать к ней отвращение, посмеяться или пренебречь – это значит не только оскорбить Бога. Это также значит нанести удар по вере и религиозности человека с самой незащищённой стороны. А зачастую это означает и его самого оторвать от Бога.

Однако в этот момент иерусалимскому храму никакие удары извне не грозят. Напротив, он находится на пике расцвета и славы. Он – гордость народа. Любое слово против него считается кощунством, достойным смертной казни. В чём же причина этой незаурядной и шокирующей демонстрации Иисусом ревности о Доме Божьем? В том, что Иисус смотрит глубже и видит больше, чем Его земляки. И обнаруживает опасность там, где они находят повод для гордости и похвальбы.

По мнению Иисуса, храму грозит опасность. Опасность грозит также всему, что он собой символизирует, стандартом чего является, к чему человека зовёт и возносит. И опасность эта тем более велика, что скрывается под видом благочестия. Божий Дом в Иерусалиме десакрализован не безбожниками, а делами, связанными с культом, то есть с религиозными актами. То, что, по Божьему замыслу, должно было быть лишь внешним выражением внутреннего настроя, средством для достижения цели, дорогой и подспорьем, здесь как будто становится независимым, вырастает над своей целью и нагло занимает не принадлежащее ему место. Трудно найти больший парадокс, более коварный удар. Религий убивает религию! Однако, именно это и происходит.

Ведь разводящие овец, тельцов или голубей люди заняли храмовое подворье не за чем иным, как затем, чтобы помочь паломникам в приобретении предписанных Законом жертвенных животных. Менялы поставили под портиками свои столы, чтобы пришельцы из дальних стран могли обменять деньги на местную монету, которой они заплатят храмовую подать. Значит, всё в порядке. Всё по закону. Всё для вящей славы Божьей и для облегчения жизни человеку. Не стóит осуждать фарисеев или священников за умышленную профанацию священного места. Им это и в голову не приходит. Они способствуют развитию культа. Ведь либеральное толкование некоторых требований Закона, касающихся храма, облегчает людям исполнение их религиозных обязанностей. Не замышляют десакрализовывать святое место и заполнившие двор купцы и менялы. У каждого из них совесть чиста, как и у современных торговцев розариями и прочим, которые лезут чуть ли не к самому алтарю в Лурде или Ченстохове. И самое плохое не в том, что царящий повсюду базарный гам не даёт набожным паломникам сосредоточиться на молитве. Иисус лучше, чем кто бы то ни было из Его современников, видит, что угроза исходит не отсюда. Она заключается в опасном перекосе в сторону внешнего в понимании религии. Она – в лавинообразно нарастающей, и наверняка неосознанной, но тем более опасной, практике сведения всего служения Богу к осязаемым, материальным дарам, к жертвам, жестам и обрядам, при всё большем забвении о том, что здесь единственно важно и значимо: о внутреннего мира человека. «Пощусь два раза в неделю, даю десятую часть из всего, что приобретаю» (Лк 18, 12). Чем больше овец погибнет под жертвенными ножами, тем больше звонкой монеты упадёт в храмовую казну, чем тщательней будут омываться кубки и блюда и храниться чистота обрядов, тем громче можно кричать о ренессансе религии, тем спокойней можно спать в наивном убеждении, будто всё в полном порядке.

Разворачивающийся изо дня в день в иерусалимском храме базар для набожного паломника становится и шоком, и соблазном. Обращение? Покаяние? Смиренное открытие сердца Богу? Дурачок! Так сейчас не делают! Никто себе этим голову не забивает! Хочешь почтить Бога? Купи барана и принеси его в жертву. Если ты набожен – купи двух! Товар здесь, рядом. Потом обменяй деньги и брось в ящик для пожертвований. И ты уже чист и мил Богу. Исполнил уже свои религиозные обязанности. И можешь спокойно возвращаться домой. Такую модель религии предлагает весь этот базар, такую жизненную позицию.

И Иисус хватается за плеть.

Тут Он молчать не будет. Тут Он не будет безучастно смотреть, как те, кто должен стоять на страже веры и развивать её, по глупости своей подрубают самые её корни. Он не вынесет того, что образ Отца предстаёт перед простачками в таком карикатурном виде, что так плачевно мельчает одна из важнейших обязанностей человека: воздавать почести Всевышнему не только тем, чем владею, но и всем своим существом.

Храм, в котором религия отрывается от духа и намертво связывается с материальным, храм, который пытается купить оправдание и святость не сокрушённым и полным смирения сердцем (ср. Пс 51, 19), а ещё одним возложенным на жертвенник ягнёнком или горлицей, храм, в котором никто не молится, зато все торгуют, в итоге увидит руку Мессии, поднятую не для благословения, а для возмездия, и услышит Его властное «Прочь!»

Как ни прискорбно, вмешательство Иисуса ничего не изменит. Укоренившиеся обычаи вернутся сразу же, как опустится плеть. Эти люди почитают Бога лишь на словах. Сердца их далеки от Него (Мф 15, 8). Так что иерусалимский храм уже не спасти ничем. Через несколько десятков лет лишь разбросанные по развалинам каменные блоки будут свидетельствовать о том, что некогда он стоял на этом месте. Но взмах поднятой над ним руки Иисуса, сжимающей кнут, останется в истории, поскольку ещё не раз пригодится в другие времена другим людям. Во времена, когда вновь будут предприняты попытки оторвать религию от внутреннего: медитации, сосредоточенности, молитвы, от сокрушения и исповеди, от верности благодати, послушания закону и любви, подменяя эти будто бы устаревшие проявления благочестия предметами, структурами и формальным исполнением обязанностей. И людям, которые будут сквозь пальцы смотреть, как Дом Отца из-за этого превращается в торжище, а место молитвы христиане сами делают вертепом разбойников (ср. Ин 2, 16; Мф 21, 13). Однако утихомирим гнев. Великий пост зовёт нас ко взгляду не на других, а на собственную религиозную жизнь. Зовёт к сокрушению и исправлению. Да и что такое, в конце концов, иерусалимский храм? «Разве не знаете, что вы храм Божий, и Дух Божий живёт в вас? Если кто разорит храм Божий, того покарает Бог: ибо храм Божий свят; а этот храм – вы» (1 Кор 3, 16-17). Это не я напоминаю. Это Павел поучает коринфян.

Давайте сегодня зададим себе вопрос: является ли совершаемый в храме моего сердца культ Бога проявлением подлинной религиозности? Не оманываю ли я себя, как те древние, думая, что веру, обращение, честность перед Богом можно заменить внешними актами благочестия, бездумным присутствием на воскресной мессе, пожертвованиями на благотворительные цели, разговорами с настоятелем и участием в приходских чаепитиях?

В сегодняшнем первом чтении нам напомнили, чтó должно лежать в основе любой истинной религиозности. Основа – в верности Декалогу, то есть всем десяти Божьим заповедям. В своём Послании к Коринфянам, отрывок из которого мы слышали, Павел дополняет эти правила: исповедуй Христа, Которого распяли, и пусть даже все будут над тобой смеяться, всем существом своим встань на Его сторону.

Верность Закону и верность Любви! Вот на чём мы должны строить! Вот что мы должны в себе беречь! Ведь только такая позиция гарантирует правдивость внешних проявлений нашей религиозности. Ведь только она делает храм наших сердец «домом молитвы» и Домом Отца».


О. Станислав Подгурский CSsR