14 рядовое воскресенье

Первое чтение Иез 2, 2-5

В те дни: Вошёл в меня дух и поставил меня на ноги мои, и я слышал Говорящего мне. И Он сказал мне: сын человеческий! Я посылаю тебя к сынам Израилевым, к людям непокорным, которые возмутились против Меня; они и отцы их изменники предо Мною до сего самого дня. И эти сыны с огрубелым лицом и с жестоким сердцем; к ним Я посылаю тебя, и ты скажешь им: «так говорит Господь Бог!» Будут ли они слушать, или не будут, ибо они мятежный дом; но пусть знают, что был пророк среди них.

Второе чтение 2 Кор 12, 7-10

Братья: И чтобы я не превозносился чрезвычайностью откровений, дано мне жало в плоть, ангел сатаны, удручать меня, чтобы я не превозносился. Трижды молил я Господа о том, чтобы удалил его от меня. Но Господь сказал мне: «довольно для тебя благодати Моей; ибо сила Моя совершается в немощи». И потому я гораздо охотнее буду хвалиться своими немощами, чтобы обитала во мне сила Христова. Посему я благодушествую в немощах, в обидах, в нуждах, в гонениях, в притеснениях за Христа, ибо, когда я немощен, тогда силен.

Евангелие Мк 6, 1-6

В то время: Иисус пришёл в Своё отечество; за Ним следовали ученики Его. Когда наступила суббота, Он начал учить в синагоге; и многие слышавшие с изумлением говорили: откуда у Него это? что за премудрость дана Ему, и как такие чудеса совершаются руками Его? Не плотник ли Он, сын Марии, брат Иакова, Иосии, Иуды и Симона? не здесь ли, между нами, Его сёстры? И соблазнились о Нём. Иисус же сказал им: не бывает пророк без чести, разве только в отечестве своём и у сродников и в доме своём. И не мог совершить там никакого чуда; только, на немногих больных возложив руки, исцелил их. И дивился неверию их. Потом ходил по окрестным селениям и учил.

Проповедь

Верить вопреки очевидному

Опасное дело – жить рядом с Богом изо дня в день. Каждое утро здороваться с ним на улице, видеть, как Он пилит доски и заменяет ножки у почерневших о времени стульев, присаживаться с Ним по вечерам под скудной тенью олив, и грызть чёрствый хлеб, запивая его вином из глиняного кувшина.

Печальный евангельский рассказ о происшедшем в Назарете звучит, как предостережение истории.

С истиной, что «Слово стало плотью и обитало с нами» (Ин 1, 14), люди могут сжиться до такой опасной степени, что с какого-то момента будут видеть только плоть, и проворонят Слово, то есть Того, кто действительно принял эту плоть как свою, но всё же не отождествился с ней окончательно.

Не стоит пенять жителям Назарета, что в прибывшем к ним Иисусе они не углядели посланника Божия и обещанного Израилю Мессию. Мы бы тоже наверняка не углядели. Они жили слишком близко к Нему, и не год, а тридцать лет. А Он занимался своим ремеслом, ничем не выдавая, что отличается от всех. И за всё это время ни разу не назвал Себя ни пророком, ни учителем, ни посланником Яхве. Был одним из них. Плотником, сыном Иосифа и Марии. У Него были братья: Иаков, Иосиф, Иуда, Симон. Были сёстры, тётки, толпа дальних родственников (см. Мк 6, 3; Лк 4, 22). Никто не докапывался, что там на самом деле за семья была, никто ни о чём не спрашивал. Да и зачем? Ведь ясно, что какая-то семья у каждого должна быть. Шли годы, и ничего не происходило. Плотник жил в городе, город жил со своим плотником, как, впрочем, и с любым другим из своих немногочисленных обитателей. И вдруг Он от Назарета требуется резко шагнуть к вере. Потому что тут как раз Иисус пришёл в свой город, из которого ушёл, может быть, год назад, и проповедует Царство Божие. Слава выдающегося оратора, учителя и чудотворца опередила Его (см. Мк 1, 27; 6, 2).

Назарет ничего не имеет против того, что один из выходцев отсюда стал большим человеком. Город даже гордится этим и увидеться с земляком собирается целая толпа. Вот только пусть этот большой человек не делает вдруг из себя кого-то, чуть ли не равного Богу! Пусть не убеждает их, что именно на Нём исполнилось пророчество Исайи о грядущем Мессии! А главное – пусть не упрекает своих земляков, не унижает их при всех и не требует того, что требовать не имеет права! А Он именно это и делает, как свидетельствует повествование из Евангелия от Луки (Лк 4, 17-21.23-27). Город возмущён. Кем этот Иисус себя считает? Уж кто-кто, а они, жители Назарета, поколение за поколением населявшие этот небольшой городок, живописно раскинувшийся на поросших оливками взгорьях, лучше других знают, кто таков тот, что сегодня к ним пришёл. И никто не сможет их убедить, что они заблуждаются.

В других местностях Галилеи, в Иудее, в Самарии и Иерусалиме люди, глядя на Иисуса, слушая Его наставления, изумляясь чудесам, которые Он совершал, будут терзаться сомнениями: кто же Он, собственно, такой (см. Мф 11, 3.22.67.70; 12, 23; 21, 10; Мк 4, 41; Лк 9, 9.19; Ин 4, 19; 7, 25-27.43; 8, 25.48. 53). Даже римский прокуратор Понтий Пилат во время разбирательства задаёт Ему вопрос: «Откуда Ты?» (Ин 19, 9).

У Назарета таких сомнений нет. Назарет не спрашивает, кто такой Иисус. Он лишь спрашивает, откуда у Него всё это. Эти слова, эта сила, эти чудеса (см. Мф 13, 54; Мк 6, 2).

Кто Он такой, Назарет и так знает. Печальное знание, не принимающее никаких учений, не делающее выводов из очевидных фактов, предпочитающее остаться слепым, только бы не оказаться перед необходимостью открыться истине.

Не будем сердиться на обитателей Назарета за то, как они отнеслись к Иисусу. Ведь и после двадцати веков христианства мы сталкиваемся, и довольно часто, с таким же отношением.

«Бог? Современная наука не знает такого понятия. Воплощение Сына Божьего? Нонсенс. Христос? Ясное дело – человек. Политически ангажированный общественный деятель, если это вообще реальная историческая фигура. Вера? Заменитель науки, изысканный способ пудрить мозги наивным людям». Боже мой! Мы знаем всё. Мы, не запнувшись, ответим на любой вопрос. Вот только это не ответ. Это распространённый во все века стереотип поверхностного, удобного образа мыслей. Шоры на глазах, как у извозчичьей лошади, не позволяющие увидеть всю глубину и многомерность проблемы вера-религия-Церковь. И отсутствие желания увидеть. Ведь стереотип снимает ответственность: если это невозможно, ненаучно, если всё состоит в допущениях и вопросах, то и не обязывает ни к чему. Зачем что-то искать? Зачем об этом волноваться? Своё я знаю. И вот величайшие, святейшие, важнейшие вопросы перестают интересовать, беспокоить, звать в дорогу. Но неужели нам не приходит в голову, что мы, возможно, дальтоники, не воспринимающие всех цветов?

Назарет споткнулся на том, что не смог разглядеть в Иисусе больше, чем подсказывали внешность, привычка, многолетний опыт. Сын плотника! Что у Бога может быть общего с плотницким сыном? Как сын плотника может быть мессией?

На пути нашей веры мы тоже часто спотыкаемся о заурядность обличий, за которыми сокрыт приходящий к нам Бог. На наш вкус, для того, чтобы ими мог пользоваться Пресвятой, они слишком скромны, слишком обыденны, слишком привязаны к материальному миру, слишком легко становятся самыми обыденными, ими слишком легко злоупотребить. И таких обличий набирается множество. Рассмотрим только некоторые.

Первое: слово.

Истина о Боге приходит к нам в виде слов: обычных, неточных, далёких от утончённого изящества современного языка. Приходит в книгах, написанных тысячи лет назад, и никем из нас в оригинале не читанных, потому что мы и не сумели бы их прочесть. Многие из тех слов, что выходят нам навстречу из священных Книг, постоянным употреблением и злоупотреблением до того затёрты, обеднены, искалечены и унижены, что нам представляется чуть ли не кощунством вкладывать их в уста Бога, называя Словом Божьим, использовать их для разговора на самые священные и достойные благоговения темы веры и религии. Вот и не читаем, не слушаем, не пытаемся отыскать их смысл, раскрыть их тайну, отнестись серьёзно к их значению. А что, если Бог действительно обращался к человеку и в убогих людских словах, на повседневном языке бедного гонимого народа явил нам частичку истины о Себе?

Второе обличие: тело.

Как Бог мог опуститься до того, чтобы связаться с чем-то таким обыденным, таким несовершенным и таким нечистым, как человеческое тело? Чистый дух в симбиозе с материей! Разве не противоречие? Воплощённое Слово – это насмешка над разумом и обычным человеческим опытом. Но что, если действительно «слово стало плотью и обитало с нами»? (Ин 1, 14).

Третье обличие: Церковь.

Объединение не святых и не самых мудрых людей, которые ходят не всегда прямыми путями и творят свою историю не всегда чистыми руками, которые героизм и верность перемежают трусостью и грехами. Неужели именно этому сообществу Христос обещал Своё присутствие до скончания времён (см. Мф 28, 20)? Неужели его избрал толкователем Своих слов и Своей воли (см. Лк 10, 16; Мф 16, 18-19)? Неужели именно посредством этого порочного общественного образования, главой которого Христос хочет быть (см. Кол 1, 18), Он исполняет Своё посланничество в мир? Ну а что, если так и есть?

Четвёртое: таинства.

Вода, елей, соль, хлеб и вино, слово прощения и супружеской клятвы – неужели эти крайне обыденные вещи Христос избрал как места, где можно встретиться с Ним? Как можно верить, что в Евхаристии, этом удивительнейшем знаке, которому не только поклоняются, но и едят, Он Сам даёт нам Себя как пищу и питьё? Разве всё это не попахивает суевериями, магией, примитивной верой первобытных народов, видящих Бога в камне, дереве, воде или огне? А что, если Христос желает идти по самой обычной дороге, только бы добраться до нас и дать нам возможность добраться к Нему?

Вся наша религия носит одеяние обыденности и смирения. С тек пор как Бог взял себе человеческое тело, самое убогое и заплатанное из всех своих одеяний, обычность средств, которыми он пользуется на пути к нам, никого не должна ни огорчать, ни отталкивать. Назарет не смог уверовать во Христа потому, что не сумел разглядеть в Нём никого большего, чем Иисуса-плотника, известного здесь всем. Но у нас за плечами двадцать веков христианства, а это уже даёт возможность взглянуть на всё это в перспективе.

Надо понять, что никто не разъяснит нам Бога идеально. Никто не покажет Его таким, каков Он есть. Так будем же благодарны за те крупицы знаний, света, добра и красоты, за те проблески истины и прикосновения любви, что Он оставил для нас в мире, в людях и вещах, чтобы привлечь ими наше не в меру осторожное и недоверчивое сердце. Чем постоянно жаловаться, что Бог сокрыт, лучше возблагодарим Его за то, что так много о Себе открыл (Блез Паскаль). Будучи благоразумнее тех назаретян, не будем по-детски кричать: «Нет-нет!», если чего-нибудь не понимаем. Ведь, возможно, не понимает только разум. Пока. До поры до времени. А сердце уже давно поняло. И уже давно счастливо опустилось на колени у стоп Плотника, «сына Иосифа и Марии».

О. Станислав Подгурский CSsR