31-е рядовое воскресенье

Поминовение всех усопших верных

Первое чтение 2 Макк 12, 43-45

В те дни: Сделав сбор по числу мужей до двух тысяч драхм серебра, Иуда, вождь Израилев, послал в Иерусалим, чтобы принести жертву за грех, и поступил весьма хорошо и благочестно, помышляя о воскресении; ибо, если бы он не надеялся, что павшие в сражении воскреснут, то излишне и напрасно было бы молиться о мёртвых. Но он помышлял, что скончавшимся в благочестии уготована превосходная награда, — какая святая и благочестивая мысль! Посему принёс за умерших умилостивительную жертву, да разрешатся от греха.

Второе чтение 1 Фес 4, 13-18

Возлюбленные: Не хочу оставить вас в неведении об умерших, дабы вы не скорбели, как прочие, не имеющие надежды. Ибо, если мы веруем, что Иисус умер и воскрес, то и умерших в Иисусе Бог приведёт с Ним. Ибо сие говорим вам словом Господним, что мы живущие, оставшиеся до пришествия Господня, не предупредим умерших, потому что Сам Господь при возвещении, при гласе Архангела и трубе Божией, сойдёт с неба, и мёртвые во Христе воскреснут прежде; потом мы, оставшиеся в живых, вместе с ними восхищены будем на облаках в сретение Господу на воздухе, и так всегда с Господом будем. Итак утешайте друг друга сими словами.

Евангелие Ин 11, 17-27

В то время: Иисус, придя, нашёл, что он уже четыре дня в гробе. Вифания же была близ Иерусалима, стадиях в пятнадцати; и многие из Иудеев пришли к Марфе и Марии утешать их в печали о брате их. Марфа, услышав, что идёт Иисус, пошла навстречу Ему; Мария же сидела дома. Тогда Марфа сказала Иисусу: Господи! если бы Ты был здесь, не умер бы брат мой. Но и теперь знаю, что чего Ты попросишь у Бога, даст Тебе Бог. Иисус говорит ей: воскреснет брат твой. Марфа сказала Ему: знаю, что воскреснет в воскресение, в последний день. Иисус сказал ей: Я есмь воскресение и жизнь; верующий в Меня, если и умрёт, оживет. И всякий, живущий и верующий в Меня, не умрёт вовек. Веришь ли сему? Она говорит Ему: так, Господи! я верую, что Ты Христос, Сын Божий, грядущий в мир.

Проповедь

Навстречу великим истинам

Сегодняшний день, посвящённый умершим, называют Днём поминовения. В церковном календаре у него более развёрнутое и точное название: «Поминовение всех усопших верных». Но ни одно, ни другое название не раскрывает нам в деталях, перед какой тайной мы встаём на самом деле, отмечая день умерших, и какими мыслями следовало бы наполнить время, проводимое на кладбище. А жаль. Ибо точная постановка вопроса очень важна, особенно в наше время. Ведь рядом с нами, верующими, в этот день у могил встанут и те, кто считает уверенность в существовании загробной жизни фантазией и совершенно не разделяют наших волнений о том, какой удел – счастливый или трагический – достался умершим, которых мы поминаем. День поминовения для таких неверующих – это лишь подкреплённое некоторыми жестами мысленное возвращение к знакомым и близким, которые по тем или иным причинам заслуживают, чтобы их вспоминали даже когда их нет, ведь кроме той горсти праха, что тлеет под могильным камнем, здесь от них не осталось ничего.

Если, несмотря на это, люди, не знающие по отношению к смерти слова «надежда» и не верящие ни в «воскресение плоти», ни в «жизнь вечную», всё же приходят сегодня на кладбище с цветами и зажигают на могилах огни, то эти безусловно благородные и хорошо свидетельствующие о них действия, хоть и идентичные тем, что совершаем мы, имеют совершенно другое значение, а также, согласно нашим убеждениям, приносят совершенно другие результаты. В принципе, мы об этом знаем. В принципе, мы отличаем одно от другого. Но постоянный контакт с духом далёкого от Бога мира приводит к тому, что и многие верующие всё чаще ограничивают своё переживание Дня поминовения объединяющими нас с атеистами жестами памяти об умерших и традиционными, принятыми в наших цивилизованных странах траурными обрядами, всё сильнее упрощая его религиозную перспективу и равнодушно проходя мимо истин, которые этот день – как, пожалуй, никакой другой день в году – старается поставить перед взором христианина.

Конечно, для того, чтобы оживить свою веру, необязательно идти на кладбище. Есть масса других способов. Но соль в том, что к этим способам большинство из нас не прибегнет никогда, в то время как заупокойные богослужения Дня поминовения и походы на кладбище пока ещё очень популярны и относительно легко открывают двери наших сентиментальных, чутких к трансцендентному славянских душ вестям, приходящим оттуда, куда уже отошли наши близкие и куда мы сами неуклонно движемся.

Попробуем же использовать этот шанс и хотя бы кратко, в этаком схематическом очерке, рассмотреть религиозное наполнение дня, который мы празднуем. А наполнен он очень богато. Ибо здесь навстречу человеку выходят практически все фундаментальные истины веры, всё наше католическое «Верую».

Великим, во всём Своём могуществе, является нам в этот ноябрьский день, прежде всего, Сам Бог. Таинственная сущность, к которой на ощупь, в смутных предчувствиях, продвигался уже первобытный человек, на сокрытый облик которой пытались хотя бы краем глаза взглянуть философы и поэты всех времён. Неразрешимая, несмотря на откровение и богословские изыскания, загадка, но загадка столь соблазнительная, что она увлекла уже миллиарды людских сердец до нас, продолжает увлекать сейчас и будет увлекать до конца человеческой истории. Идя на кладбище, мы видим под ногами увядающую красоту ноября – образ нашей собственной недолговечности – и мыслями возносимся к Тому, Кто есть Сущий (ср. Исх 3, 14). И есть всегда. Без «вчера» и без «завтра». Вечная, нерушимая, не подверженная эрозии Скала посреди уносящей все преходящее реки расставаний и прощаний.

Всемогущий. По одному-единственному Его «да будет» возник из ничего наш мир и все остальные миры (см. Быт 1). От Его воли зависит, будут ли они существовать и дальше, или вернутся в ничто. Так почему же мне так трудно уверовать, что и тот прах людской, над которым я иду всплакнуть, пробудится к жизни и восстанет, когда Он скажет: «Лазарь! иди вон» (ср. Ин 11, 43). Господин жизни и смерти. В том числе и моей жизни тоже. И моей смерти. Я вышел из Его рук. Под Его взором и по Его дару я живу. Пред Ним когда-нибудь встану, чтобы дать отчёт, как я распорядился всем, что Он мне вверил. Это мой грядущий Судия.

Но это потом Судия, а сначала – Отец. Не деспот. Не тиран. Не кто-то чужой. А Отец. Ему ведомо всё, что меня касается. Его заботит любая мелочь в моей жизни, Он хочет мне, слабому, быть скалой, твердыней и спасением (ср. Пс 17, 1n; Мф 6, 25n). Сколько уже людей до меня с благодарностью взялись за эту протянутую к ним руку Бога-Вспоможителя! Могу Ему довериться и я. Даже больше: мне можно Его любить, и тем самым сделать жизнь радостной, прекрасной, творческой, как всегда происходит, если наши действия направляются любовью. Чего же я жду?

Не вижу я этого моего Бога. Это так. Он так плотно укрыл Себя плащом тайны, что можно пройти жизнь, не заметив Его, хотя Он везде и во всём, «ибо мы Им живём и движемся и существуем» (Деян 17, 28). Чтобы я Его не проглядел и, к несчастью своему, не разминулся с единственно важным и необходимым для меня, Бог приходит к человечеству в зримом образе Своего Единородного Сына Иисуса Христа, как мы говорим в символе веры: «для нас, людей, и для нашего спасения сошедшего с небес, и воплотившегося от Духа Святого и девы Марии и ставшего человеком». Вторая великая Тайна, коей дышит сегодняшний праздник умерших.

Иисус. «Свет» (Ин 8, 12), «Дверь» (Ин 10, 7.9), «Путь, Истина и Жизнь» (Ин 14, 6) – всё, что так необходимо мне, слепцу, мне, брошенному в темницу и бездомному, блуждающему без дорог, каждый день бесстыдно обманываемому, мне, в чьём кармане – смертный приговор. Учение Иисуса дало человеку возможность познать Бога, понять мир, разгадать секрет собственного существования. То, что до Него только предчувствовали, теперь мы знаем. То, о чём только мечтали, теперь на расстоянии вытянутой руки. То, перед чем трепетали, тревожить перестало. На наших кладбищах, куда ни кинь взгляд, стоят кресты. Его кресты. Маленькие, большие, скромные, богато украшенные… Практически нет могилы без креста. Будто каждый из тех, что тут лежат, боялся сделать шаг в вечность, не имея при себе этого знака. И они правы. Этот крест – победного шествия сквозь смерть, опираясь на Того, Кто некогда добровольно в эту смерть вошёл, чтобы сокрушить её могущество как для Себя, так и для нас. Каждую Пасху мы поём о Распятом: «Своей смертью Он разрушил нашу смерть и воскресением восстановил нашу жизнь» (префация). Счастлив то, кто, умирая, осознаёт своё соединение со Христом, кто вступает в смерть не только с Его знаком на челе, но, прежде всего, с принадлежащим Иисусу сердцем. Только такой человек сможет не кривя душой сказать, когда пробьёт его час: «В Твою руку предаю дух мой» (Пс 30, 6).

Все шли высящиеся на кладбище кресты обозначают могилы спасённых? Какая судьба стала после смерти уделом моих близких и знакомых, могилы которых я сегодня навещу, украшу цветами и на мгновение озарю нежным сиянием надгробных свечей? Озарены ли они тем «светом вечным», о котором я прошу для них в своей молитве?

Очередная мысль, что настойчивей, чем когда-либо, стучит сегодня в сердце верующего человека. Что ждёт умерших?

В рамках чисто человеческого опыта мы не можем постичь эту тайну. Как в других случаях, так и здесь ответ даёт только вера. Она говорит: с того момента, как началась твоя жизнь, ты принадлежишь вечности. Смерть не отберёт твоего существования. Она только сломит и бросит в могилу (на время, правда) твоё тело. А живущий в тебе духовный элемент – образ и подобие Бога – в момент кончины начнёт новую фазу существования, вечную и неуничтожимую, как и Он.

Решением Бога, Который есть Любовь, каждый из людей предназначен и приглашён к участию в Нём, в счастье небес. Нет таких, кого заранее сочли негодным или вычеркнули. И каждому Христос показал и открыл путь, ведущий ко спасению. Искуплённый «дорогою ценою» (1 Кор 6, 20) и в надежде уже спасённый (ср. Рим 8, 24), я должен только верой и жизнью ответить на полученный дар.

Если в жизни ты всем сердцем любил Бога, любил ближнего, как самого себя, если, воодушевлённый этой любовью, ты верно и великодушно шёл по пути своего призвания, и в счастье, и в несчастье неустанно углубляя свою связь со Христом и подобие Ему, то можешь уповать, что в момент смерти Бог сочтёт тебя созревшим для того, чтобы пребывать с Ним вовеки и сразу пригласит в небесное счастье. «Блаженны рабы те, которых господин, придя, найдёт бодрствующими; истинно говорю вам, он препояшется и посадит их, и, подходя, станет служить им» (Лк 12, 37).

В день Всех Святых мы с завистью смотрели именно на этих друзей Бога, празднующих свою удавшуюся жизнь и имеющих уже всё, и если чего-то ещё и ожидающих, то только обещанного «воскресения плоти».

Если бы только такая вечная судьба была уделом человека! К сожалению, это не так. Есть и другая вечность. Грозная, полная отчаяния. Не будем сегодня о ней говорить. Не будем напоминанием об этой страшной истине веры тревожить покой дня умерших, который, как пронизанный небесным светом шатёр, раскинулся молитвой и надеждой над могилами наших близких. Но для себя будем знать: можно сделать шаг в несчастье. Упрямо выбирая зло, можно навеки окаменеть в таком виде. Ад – это, в конечном счёте, результат нашего выбора. «Со страхом и трепетом совершайте своё спасение», – предостерегал Павел своих верных (Флп 2, 12). А Церковь знает и такую молитву: «От смерти вечной сохрани нас, Господи».

В ноябрьский день умерших мы, как правило, обращаемся к другой молитве. Тоже вдохновлённой Церковью. Тоже касающейся одной из великих, а сегодня особенно выразительных, истин: «Вечный покой даруй им, Господи, и светом вечным озари их». Неужели те, кто ушёл от нас (возможно, уже давно), ещё нуждаются в такой молитве? Неужели, покоясь в могилах, они ещё не обрели покой?

Вера признаёт и такую возможность, а богословие называет это «чистилищем». Чистилище – это место или, скорее, состояние, в котором множество душ людей спасённых, а значит, уже неотвратимо предназначенных небу, проходят освящение, очищение и исцеление от всего того, что в них ещё осталось непросветлённым любовью и недостойным непостижимой святости Бога. Ведь, умирая, можно взять с собой на тот свет бремя не до конца искуплённых грехов, груз упущений или следы неверных нравственных решений, которым при жизни отдавалось предпочтении, и только при встрече с Наисовершеннейшим понять, что с таким балластом сюда нельзя. Это не Бог отталкивает от Себя бедную человеческую душу. Это она сама не осмеливается в том состоянии, которое только сейчас у себя обнаруживает, сделать шаг к Богу. В этой ситуации душа погружается в неописуемую боль и муку, которые жгут, как огонь, но принимает их охотно, только бы попасть к Тому, кого любит уже безмерно и по Которому горько тоскует.

Согласно традиционному вероучению, страдающие в чистилище души сами себе помочь не могут. Их может очистить и избавить от сердечной боли только сам Бог. С древнейших времён в Церкви бытовало убеждение, что на это решение Бога может оказать влияние наша молитва за умерших, а прежде всего – бескровная Жертва Его Сына, Иисуса Христа, непрерывно возобновляемая на наших алтарях и совершаемая здесь всегда, даже если это не формулируется явно, «за живых и мёртвых». Как хорошо, что Бог видит в нас, как в тех, что на небе, так и в тех, кто страдает в чистилище, а также в тех, чьё жизненное паломничество ещё не закончено, единую большую, органично связанную с Ним семью, где все интересуются судьбой друг друга и все приглашены к исполнению один для другого разнообразных служений любви. Как хорошо, что эти жесты любви и памяти Он принимает и плоды их уделяет нуждающимся в них.

Поэтому не будем скупиться ни на молитву, ни на жертву за души, находящиеся в чистилище. Ни молитвы, ни жертвы не будут напрасными. Ведь те, кто не может помочь себе сам, могут отблагодарить нас и наверняка благодарят, особенно, когда они, очистившись, достигнув внутренней зрелости и обогатившись полнотой любви, предстают, наконец, перед Богом.

День Поминовения. Сколько великих, вечных, фундаментальных истин вспоминаются сегодня: Бог, Христос, небо, ад, чистилище, Церковь как огромная, охватывающая весь мир и выходящая за его пределы семья, мы сами – ещё находящиеся в пути, ещё увязшие в преходящем, но уже неотвратимо отданные вечности. Позволим же всем этим мыслям хоть на какое-то время затронуть наше христианское сердце. Ведь это наш мир. Наше сегодня и наше завтра. Наше настоящее и наше вечное: быть или не быть!

Серая, неказистая личинка заложенной в тебе бабочки, твоя весна всё ближе и ближе. Оглядывайся иной раз тихонько и посматривай: может быть, у тебя уже растут крылья?

О. Станислав Подгурский CSsR