Человек, всецело посвящённый своему Искупителю

Клеменс Мария Хофбауэр был человеком, которым овладел Христос. Ибо любовь Христова объемлет нас (2 Кор 5, 14). Он хорошо видел, в чём нуждаются многие люди: жатва огромна, а работников ничтожно мало. Я жажду посвятить себя нашему Искупителю и душам, искуплённым Кровью Его сердца. (…) Мне нужна постоянная резиденция, где я мог бы собирать моих соработников и готовить их к службе, которую они будут исполнять. (…) Твёрдо верю (…), что там у нас будет большой миссионерский отряд, благодаря чему мы поспешим с помощью Церкви во всех частях света.

Клеменс не был фантастом. Но его смелые планы чем-то напоминали некий покров, развёрнутый над всей современной ему Европой. Он хотел быть везде. Генеральный настоятель считал, что Клеменсу следует умерить пыл, ибо сам он не видел в тогдашней Европе никаких перспектив для развития Конгрегации. Однако Клеменс и не ставил на первое место дело расширения Конгрегации. В гораздо большей степени им двигала забота об умножении славы Божьей: Насколько лишь слабость человеческая мне позволит, хочу работать для спасения душ, основывая новые дома. И, естественно, он прилагал много усилий, направленных на основание новых домов.

Когда в 1795-96 годах польское государство исчезло с мировой политической карты, ухудшилось и положение бенонитов. Враждебное к орденам прусское правительство всё сильнее сжимало свои клещи вокруг св. Бенона. С одной стороны, прусские чиновники высмеивали монашескую жизнь бенонитов, с другой же – правительство издавало законы, которые неминуемо должны были привести к ликвидации монашеских общин. Хофбауэр видел ясно: Безбожные чиновники сделают всё, чтоб монастыри уничтожить, а монахов искоренить. В этом безнадёжном положении генеральный викарий редемптористов нашёл лишь один способ сохранить свою общину от гибели: найти место для постоянной резиденции в другой стране. И двинулся за границу!

Попытки основания новых домов

В 1795 году появилась возможность основать миссионерский дом редемптористов в Курляндии, к юго-западу от Риги. К сожалению, в скором времени этому дому пришёл печальный конец.

Папский нунций в Люцерне подбросил Клеменсу мысль: не попробовать ли основать дом в епархии Констанция. Но война на юге Германии не давала на это никаких шансов. Очередной попыткой зацепиться было Воллерау в Швейцарии, но и там жить оказалась невозможно. Община попала в большую беду из-за дороговизны и безденежья. К тому же реальной была угроза вторжения французских войск.

Хофбауэр и его собрат Копш выбрались из этой «трясины бедности» 14 февраля 1798 года. Уже в следующем году Клеменс принял приглашение из Вармии. Перспективы основать миссионерский дом в месте паломничества под названием Святая Липка казались весьма благоприятными. И снова Хофбауэр двинулся в путь. Но и это путешествие тоже оказалось безрезультатным: Клеменсу не хватало подходящих людей.

В 1803 году появилась возможность обосноваться в южной Германии. И вот 30 декабря в Йестеттен прибыли четверо редемптористов. Люди были довольны прибытием монахов и со всех сторон стекались в Йестеттен, чтобы послушать их проповеди. В течение нескольких недель появилось 10 кандидатов для вступления в Конгрегацию. На содержание редемптористы зарабатывали сами. Часто Хофбауэр и его собратья выходили на работу в поле. Однако настоятель из Йестеттена был под властью идей Просвещения и вскоре оказался заклятым врагом редемптористов, формально запрещая своим прихожанам слушать их проповеди и приступать у них к исповеди. В таких условиях дальнейшее пребывание в Йестеттене оказалось невозможным. В ноябре 1805 года редемптористы покинули этот город. Летом 1805 года Клеменс оказался в безвыходном положении. Надеясь без надежды, генеральный викарий делает ещё одну попытку в аугсбургском епископстве. Он налаживает контакт с князем Ансельмом М. Фуггером, который владел небольшим княжеством Бабенхаузен к югу от Ульма. Здесь тоже отцы снискали себе симпатии верных и столкнулись со враждебностью «просвещённых» противников. Из-за тесноты помещения в Бабенхаузене Хофбауэр с несколькими собратьями вынужден был каждый вечер уходить в соседний Вайнрид. Настоятель Вагнер был большим другом редемптористов и предоставил им место для ночлега в приходском доме. Одно из высказываний отца Вагнера облетело всю околицу: Дайте мне четверых Хофбауэров на амвоны и четверых Пассератов в исповедальни, и обратятся целые страны.

Клеменс мог, наконец, отдохнуть, но, к сожалению, недолго. Вскоре политическая ситуация значительно осложнилась. Ансельм М. Фуггер, князь Бабенхаузен, содействовал редемптористам. Однако соседней Баварией правил всесильный министр Максимилиан Иосиф Монтеглас. Этот горячий сторонник Просвещения был заклятым врагом Церкви и монашества. В начале августа 1806 года Бавария поглотила княжество Бабенхаузен. На второй день Хофбауэр написал в монастырь св. Бенона, что никакой надежды удержаться в Бабенхаузене больше нет.

Последние дни в Варшаве

Из Бабенхаузена Клеменс выехал в Вену, где он хотел встретиться с о. Хюблем. В спутники себе он выбрал студента теологии Мартина Старка. Попрощался с собратьями; многих из них он уже никогда не увидит. Попрощался с южной Германией, не подозревая, что тоже навсегда. 3 августа 1806 года Клеменс Хофбауэр и Мартин Старк прибыли в Вену. Там они встретились с Хюблем и решили отправляться в монастырь св. Бенона. Вену покинули 5 ноября. В Кракове границу нашли закрытой. Это вынудило их идти кружным путём через Прушин. Это долгое путешествие для Хофбауэра стало мученическим. Зима в тот год была непривычно суровой. Здоровье Клеменса резко ухудшилось. Он не мог ничего есть. У него не было ни плаща, ни шапки, ни приличных носков или обуви. Наконец, 2 декабря они прибыли в Прушин, где дружелюбная графиня приняла их в своём замке. Там они оставались четыре месяца. Идти дальше не позволила болезнь и закрытая граница – 28 ноября 1806 года французские части под командованием маршала Даву вступили в Варшаву. До поместья графини доходили печальные известия. У св. Бенона – большая беда. Нет денег, а в монастыре квартирует армия. Собратья угнетены. К концу марта Клеменс, совершенно больной, прибыл к св. Бенону. После двух- и полугодичного отсутствия он мог снова увидеть и обнять своих много испытавших собратьев. Он не знал, что скоро начнётся самый трудный период в его жизни (июнь 1807 – июнь1808). В середине 1807 года он столкнулся с одним из труднейших испытаний: – 4 июля на его руках умер лучший друг – о. Хюбль. Что переживал Клеменс, обнимая его мёртвое тело? О. Хюбль был его правой рукой и неотлучным товарищем. Он закончил свою жизнь в её лучшие годы, в возрасте 47 лет, заразившись тифом. Хофбауэр совершенно разбит. Он утратил точку опоры и душевный покой. У святых тоже есть сердце, которое может обливаться кровью. А рана не желает заживать. Через четыре с половиной месяца после этой смерти Клеменс пишет: Я убеждён, что наш о. Хюбль уже на небе и торжествует со Христом. Несмотря на это, я не могу привыкнуть к боли, угнетающей меня. Эта боль отступит лишь перед ещё более тяжким страданием.

Закрытие варшавского монастыря

В недолгом времени снова грянул гром несчастья. На этот раз ещё сильней, ещё безжалостней и сокрушительней. 12 февраля 1808 года в одной из газет появилась заметка, в которой о бенонитах писалось как о группе общественно опасных монахов, которые были изгнаны баварскими властями из Бабенхаузена, а затем из Chur. Это сообщение стало известно тогдашнему управителю Варшавы маршалу Даву. Даву запросил мнение баварского правительства. Баварский премьер Монтгелас назвал бенонитов решительными врагами Франции, опасными для государства по причине своих широких международных связей. 12 апреля 1808 года Даву сообщил Наполеону: Я пришёл к выводу, что эти люди – враги любому государству, а особенно – Вашему Величеству (...) Генеральный викарий Хофбауэр – особенно опасный человек. Проинформированный таким образом, Наполеон потребовал изгнать монахов из Варшавы. В министерстве полиции был утверждён стратегический план исполнения ликвидационного декрета.

20 июня 1808 года в четыре часа утра подъехали тяжёлые телеги. 37 редемптористов ждали в тесной комнате. Под строгой воинской охраной один воз за другим выезжали из монастыря св. Бенона и по разным улицам направлялись за город. Бенонитов, как опасных преступников, решено было бросить в крепость в Кострыне. В толпе, которая собралась, чтобы попрощаться с редемптористами, слышны были всхлипывания и жалобы.

В Кострыньской крепости у Хофбауэра было время на размышление. Всё, что он созидал в течение 20 лет, теперь лежало в руинах. Вместе со св. Беноном ликвидации подлежали не только Дом, но и церковь, и школа. Эта ликвидация означала ликвидацию всей Конгрегации по эту сторону Альп. Смирившийся Хофбауэр в первом письме из Кострыня писал: Покоряемся судьбе, которая выпала нам по воле Божьей.

Спустя несколько недель пробил час расставания братьев-монахов. Арестованные бенониты были по двое высланы в свои родные страны. О. Хофбауэру французские власти позволили взять с собой в качестве спутника молодого клирика Мартина Старка. В конце сентября 1808 года генеральный викарий прибыл в Вену.

В чём заключалось величие Хофбауэра?

Когда великое дело Клеменса, св. Бенон, погибло, а сам он отправился в изгнание, ему было 57 лет. В этом возрасте мужчины, которым повезло, с гордостью указывают на свои достижения и успехи. Но дело жизни Хофбауэра лежало в руинах. Несмотря на это, его будущий ученик и друг Захария Вернери утверждал, что тогда в Европе жили три великих человека: Гёте, Наполеон и Хофбауэр. В чём же заключалось величие Хофбауэра? Он определённо отличался сильной индивидуальностью, но не был ни героем, ни гением, ни сверхчеловеком. Правда, в трудных ситуациях он не поддавался отчаянию, но часто терпел поражение. Он жил благодаря упованию на Бога, которое вытекало из его веры. В его жизни мы открываем библейский принцип: Бог хочет в слабом человеке показать свою силу и славу. Возможно, Клеменс опять проповедовал Евангелие своей жизнью больше, чем словом. Иначе говоря, в Хофбауэре было что-то от пророка. Пророк в Библии – это человек из плоти и крови, но в то же время – человек Божий, глубоко, лично чувствующий Бога. Он слышит голос Господа: «Иди, куда Я пошлю тебя!». Не природные добродетели св. Клеменса, а ответ на этот призыв делает его поистине великим.

Возвращение в Вену

После тринадцатилетнего периода, в течение которого он в Варшаве часто чувствовал себя дичью в охоте с облавой, на исходе сентября 1808 года усталый Святой прибыл, наконец, в Вену. За последние 12 лет своей жизни он уже не покидал этого города и его ближайших околиц. Своим миссионерским чутьём он угадал душепастырские нужды большой столицы и развил там новый тип миссионерского душепастырства. И таким образом стал «апостолом Вены». Его давний хозяин-пекарь Вейринг временно предоставил ему свой дом в предместье Альзер. Святой, который весь мир хотел обратить, теперь жил со своим собратом Мартином Старком почти в полном уединении. Генеральный викарий Конгрегации редемптористов сам занимался кухней. Принимал множество исповедей; иногда в церкви миноритов, иногда же в старинном монастыре капуцинов Ам-Платцль, в котором теперь жили мехитаристы. Кроме этого, у него много работы не было. Проповеди произносил редко. 4 года Клеменс оказывал венской церкви эту скромную помощь. Этот «творческий отпуск» оказался для него подлинным даром. В Клеменсе проснулся пустынник. Раз не мог работать в душепастырстве – молился. В этом контакте с Богом он понял, что в заражённой йозефинизмом Вене остаётся лишь один путь обновления: путь вовнутрь, к центру, вглубь. Когда 3 апреля 1813 года умер капеллан урсулинок, епископ назначил Клеменса исповедником сестёр и настоятелем церкви св. Урсулы. В обязанности нового капеллана входило исповедование сестёр, а также душепастырское служение в монастырской церкви. Как вознаграждение он получил соответственную пенсию, жильё и содержание. Напротив монастыря урсулинки сняли небольшой дом. 18 июля 1813 года Хофбауэр занял своё новое жилище. Назначение исповедником сестёр и смена жилья – два события, которые наверняка не были отмечены венской прессой. Но именно они стали поворотным пунктом как в жизни Клеменса, так и в жизни австрийского католичества. Комната Хофбауэра приобрела многофункциональность. Это была особого рода монашеская келья и домашняя часовня, место встреч выдающихся личностей и место исповеди, зал собраний для дискуссионных групп, известный источник миссионерского света, кабинет и обитель, из которой Клеменс отошёл в вечность, – всё это было именно здесь. У Хофбауэра наконец был собственный дом, собственная церковь, амвон и исповедальня. Всё это позволило гениальному душепастырю, которым был Клеменс, развить оригинальную деятельность, мастерски приспособленную к потребностям города. Клеменс начал реформу Церкви изнутри удивительно многосторонними, но неброскими делами. Больше всего обращений он добился как исповедник. Часто часами, до изнеможения, иногда до полного опустошения, пребывал в исповедальне. Много исповедовал также и в собственном доме. Стал духовником и советником людей всяких профессий и социальных слоёв. В чём же был секрет этого исповедника? О. Мадленер, исповедовавшийся у Святого и друживший с ним, похоже, понял суть дела, когда говорил: Его понимание людей в конфессионале было изумительным; но это был не результат умения, а дар свыше. При исповеди либо духовной беседе он казался целиком погружённым в Бога. И поэтому его советы исходили из глубины. Каждое его слово проникало глубоко вглубь души и производило сильное впечатление.

Хофбауэра часто (и в любое время) вызывали к больным и умирающим. За 12 лет он присутствовал при смерти свыше 2000 человек. Когда речь шла о так называемых тяжёлых случаях, охотнее всего шёл пешком, по дороге читая розарий. Литургия и провозглашение Слова Божьего наряду с исповедью и духовными беседами были для Клеменса действенными средствами обновления веры и церковной реформы. До самого 1813 года церковь урсулинок была малоизвестной и малопосещаемой. Проповеди здесь звучали разве что на Рождество, Пасху и Троицу. На воскресную мессу почти никто не приходил. И вот настоятелем церкви св. Урсулы стал о. Хофбауэр. Уже в первые дни случилась небольшая сенсация: Клеменс спросил, в котором часу должна быть проповедь. Со временем всё больше людей приходило в церковь св. Урсулы, потому что там были самые торжественные богослужения во всей Вене. В отличие от многих современных ему проповедников Клеменс обратился к аутентичному Евангелию. Так он провозглашал великие истины веры, но также и отважно клеймил дурные обычаи, ошибки и преступления света. Проповедь, лишённая евангелического содержания, а также всё искусственное, изощрённое вызывало у него отвращение. На амвоне Хофбауэр не был «страстным», его проповеди больше походили на душевный диалог. Уже тогда царило всеобщее убеждение в том, что сила его проповедей проистекает, во-первых, из его нерушимой веры, а во-вторых, из особых даров Святого Духа. Однако пришло время, когда эти «сильные миссионерские проповеди» терпеть больше уже не могли. Полиция позаботилась о запрете провозглашения Слова Божьего о. Хофбауэром.

Человек из народа

Св. Клеменс серьёзно относился к каждому человеку, «вживался» в мир его мысли и подходил к нему сугубо индивидуально. Может быть, это – ещё одна причина большой результативности работы Хофбауэра как исповедника. Он верил в добро человека и старался пробудить в нём благородство. Одно из его любимых высказываний гласило: «Постоянно вспоминай слова Господа: В небе будет больше радости от одного кающегося грешника, чем от девяноста девяти праведных, не требующих обращения».

Клеменс не случайно был похож на человека из народа и для народа. Где только мог, он вставал на сторону малых и простых – и в Варшаве, и в Вене. Районами бедноты были, прежде всего, предместья Вены. Почти ежедневно Клеменс ходил рядом с этими обителями нужды. Под широким плащом у него обычно были еда и одежда для его хороших знакомых. Его дом был мал. Обычно в нём жили два или три собрата по Конгрегации. Как настоятель, Клеменс отважился на небывало смелое решение: в этот дом могли приходить убогие. Столовая его небольшой общины стала местом встреч венской бедноты. К полудню помещение наполнялось бедными солдатами, студентами и нищими. Хофбауэр сам служил им за столом. Жил с убогими, как убогий, а что имел – делил с ними. Будучи человеком с чувством юмора, которого никогда не терял, мог пошутить: Я стал очень беден, но опять не до такой степени, чтобы ничего не иметь на обед. В этой черте его душепастырства видна связь с харизматом Конгрегации редемптористов, каким его видел св. Альфонс Лигуори, относя к себе слова: Помазал меня благовествовать нищим. (Ис 61, 1).

Клеменс – человек дружбы

С 24 сентября 1815 до октября 1816 года Святой был обречён на молчание (в результате запрета на проповедование). Тогда он начал работать дома с неформальными группами. Его маленький монастырь стал домом с дверями, всегда открытыми для всех. Прелаты и художники, бедняки и дворяне, солдаты и профессура – все приходили сюда, к истинному редемптористу. Его жилище стало местом встреч прежде всего молодёжи, особенно студентов университета. Однако важнее всего было то, что в доме Хофбауэра молодые люди могли наблюдать проявления подлинной человечности. Их собственные признания многочисленны и однозначны: Они могли приходить в его дом так часто, как хотели. И никогда не приходились не ко двору, он всегда находил время, чтобы их принять, даже если был очень занят или болен. Всегда создавалось впечатление, будто он ждал именно их (…). Принимал он их всегда с одинаковой любезностью и никогда ничем не показывал, что пришли они не вовремя. Многие из них выбрали Хофбауэра своим исповедником и духовником. Приходили в его дом, чтобы исповедоваться или просто попросить совета. Некоторые приходили время от времени, другие же – ежедневно. Каждая встреча проходила по-новому. Единой схемы не было. На религиозные темы или о церковных проблемах дискутировали часами. Иные встречи были похожи на нынешние библейские или молитвенные часы. В другой раз приводились примеры свидетельств веры или читали книги. Из широкого круга хофбауэровских посетителей постепенно выкристаллизовывалась элита. Способнейшие ученики мастера позволяли ему воспитывать и формировать их. Впоследствии они стали великими людьми и заняли важные места в Церкви и обществе. В переломе, каким был переход от просвещения к романтизму, ученики Хофбауэра сыграли видную роль. Его духовные дети, ученики и воспитанники работали во всех сферах жизни и во всех слоях общества: в семьях, салонах, в дружеском и профессиональном кругу, в чиновничьих кабинетах, в университете и дипломатических кругах.

Клеменс был Святым дружбы. Он очень ценил личные душепастырские контакты. Часто посещал дома людей бедных и незаметных, но также и дома великих и учёных. Во многих домах он стал отцом и другом.

Неутомимый пилигрим достигает цели своего путешествия

Генеральный викарий упорно добивался утверждения редемптористов в Австрии и передачи им церкви Мария-ам-Гестаде. Этот счастливый день настал 19 апреля 1820 года, но сам Клеменс его уже не дождался. 5 марта, в третью неделю Великого Поста, о. Хофбауэр произнёс свою последнюю проповедь в церкви св. Урсулы. В ближайшую среду он в последний раз, стоя, слушая исповеди сестёр. Острая боль не давала ему сидеть. Одной из сестёр он сказал: Молись за меня, ибо я очень болен. Настало 15 марта, день смерти Святого. Когда началась агония, Клеменс срывающимся голосом произнёс начало своей любимой песни Всё во славу Бога моего. Пробил полдень. Звон колокола призывал к молитве. Клеменс собрал все силы и сказал: Молитесь, звонят на Ангел Господень. Это были его последние слова. Все опустились на колени и молились. Когда встали, он был уже мёртв. Так же, как и любимый им основатель Конгрегации Альфонс Лигуори, Клеменс Мария Хофбауэр при звуках звона на Ангел Господень спокойно встал пред ликом Божьим. Наступило большая сумятица, все были глубоко потрясены. Неутомимый пилигрим достиг, наконец, после всех трудов, конечной цели своего путешествия. Он умер так, как неоднократно был вынужден жить: не в монастыре, а в чужом доме, вдали от своих собратьев, которых так сильно любил. Весть о смерти Хофбауэра разнеслась по всей Вене с молниеносной быстротой. Умерший лежал со спокойной, доброжелательной улыбкой, будто спал. На его лице не было и намёка смертную бледность. Некоторые даже думали, что он не умер.

Как в сказке

Непрерывным потоком пошли люди. Отовсюду приходили друзья и просто те, кто у него исповедовался. Друзья Святого утешали друг друга: «Теперь у нас есть заступник на небе». Траурная церемония должна была состояться 16 марта в кафедральном соборе св. Стефана, а погребение – на следующий день на кладбище Мария-Энцерсдорф. О. Старк, который в это время был единственным редемптористом, находящимся в Вене, не вставая с постели, ибо был болен, наказывал, что похороны генерального викария должны пройти тихо и без больших торжеств. Но события пошли совсем по-другому. Происходившее походило на сказку. Перво-наперво принесли дорогой гроб. Он был кем-то оплачен по первому же слову. Потом у погружённого в траур дома собралась небольшая кучка людей, которая затем росла, росла и росла. Известные особы заезжали на Йоханнесгассе на каретах. Приходили студенты, семинаристы, священники, профессора. Уже поздно, пополудни, траурная процессия двинулась в путь. Гроб несли двенадцать юношей. Изо всех боковых улиц и переулков постоянно подходили новые люди. Опустились сумерки. И снова происходит нечто удивительное. Начали раздавать свечи. Никто не знал, кто их купил. Вокруг быстро разлилось море света. Но и это ещё не всё. Так называемые большие врата собора св. Стефана открывались необычайно редко, да и то по особому соизволению, для знаменитейших лиц. Ко всеобщему удивлению, были открыты главные ворота. Никто никогда так и не узнал, кто это сделал. После службы тело перенесли в помещение для умерших. На следующий день состоялись похороны. В городе, в котором Хофбауэр вынес так много унижений, после смерти его останки триумфально несли по улицам. Это Бог на глазах неприятелей так вознаградил своего ревностного и верного слугу. Все очевидцы единогласны в том, что похороны этого нищего отца-редемпториста были одним из прекраснейших событий, которые видела Вена.

Клеменс Мария Хофбауэр – феномен веры

Святые – это пережитое Евангелие (Альфонс Лигуори). Может, именно поэтому они – люди вне времени, не связанные исключительно с одной страной или же с конкретным историческим периодом. Их призыв звучит и после их смерти, достигая далёкого будущего. Поэтому каждое поколение снова открывает для себя то, что данный Святой, как исторический образец, может ему сказать.

Клеменс Мария Хофбауэр был феноменом веры. Ему трудно было понять, как люди могут жить, не веря. В его глазах человек без веры был, как рыба без воды. При этом вера не была для него какой-то обязанностью. Он постоянно говорил о великом счастье, вытекающем из самого факта, что можно верить. Благодарил Бога за этот дар и говорил, что лучше было бы утратить жизнь, чем веру. Жизнь Хофбауэра стала полным доверия общением с Богом. Где бы ни бывал Святой, он с жаром предавался литургической молитве. Средоточием его духовной жизни была Евхаристия. Все очевидцы в один голос отмечают, с каким проникновением он совершал Евхаристию или нёс дарохранительницу, его как будто всецело поглощала волшебная близость Избавителя. Собственно, нет нужды говорить о том, что Клеменс вскармливал также и внутреннее преклонение перед Божьей Матерью – это очевидно. Он был великим почитателем Марии. Поэтому, как он писал в одном из своих писем, ему очень приятно, когда к его имени Клеменс добавляют имя Мария.

Клеменс Мария Хофбауэр, несмотря на неудачу многих его предприятий и безостановочные преследования, не был печальным человеком, напротив – это был радостный Святой. Уныние он называл «адскими испарениями». У него было хорошее чувство юмора, и даже грубоватые шутки не были ему чужды. Он возненавидел янсенистов, которые во имя религии убивали в верующих радость. Этот Святой, одарённый харизматом гуманизма, запрещал любые подобные излишества. Правда, к себе он был суров, но не чрезмерно. На склоне лет, в отличие от молодости, он не брезговал бокалом хорошего вина или чашкой кофе. Он разделял взгляды, согласно которым в религиозной жизни обычный путь – самый надёжный. Внутренняя аскеза важнее, чем любые внешние строгости. Характерной для него была эластичность мышления – он умел приспосабливать свои душепастырские методы ко злобе дня. При этом он был полон смирения и считал себя лишь скромным орудием в руке Избавителя, вроде метлы, которую, употребив по назначению, ставят в угол. Поэтому он не тосковал об успехе и ввиду тысяч неудач и преследований оставался спокоен и всегда готов к действиям. Этот апостольский муж знал, что Бог присутствует в истории – Многое у Него избавление (Пс 130, 7) – этот девиз, записаный на гербе Конгрегации редемптористов, стал также жизненным девизом Хофбауэра.

Ни одно усилие во славу Бога не остаётся незамеченным

В момент смерти заканчивается земная биография человека. Однако есть мёртвые, которые сильнее влияют на настоящее и будущее, чем кто бы то ни было из ныне живущих. Клеменса Хофбауэра можно причислить именно к таким. Его погребение было большим триумфом. Место его последнего упокоения, кладбище Мария-Энцерсдорф, вскоре превратилось в своего рода санктуарий. Множество людей приходило к его могиле. Они были убеждены, что тот, кто при жизни им так помогал, может быть и их заступником на небе.

4 ноября 1862 года в триумфальном шествии останки Хофбауэра были перенесены в Вену и помещены в церкви редемптористов Мария-ам-Гестаде. Когда-то б безвыходной ситуации Клеменс написал: Одному лишь Богу ведомо, где мои старые кости будут отдыхать до самого дня воскресения. Тогда он и представить не мог, что его кости будут покоиться в исполненном в виде небольшого гроба реликварии в церкви Мария-ам-Гестаде. В 1888 году папа Лев XIII беатифицировал Клеменса, папой Пием Х он был канонизирован в 1909 году, а в 1914 объявлен покровителем Вены. Наибольшего своего успеха он добился лишь после смерти.

Исполнилась мечта Хофбауэра о том, чтобы будущее формировалось верой. Не удивительно, что он заслужил себе звание Апостола Варшавы, так же, как, будучи изгнанным оттуда, стал Апостолом Вены.

Дух Клеменса призывает нас любить Церковь и Родину. Дух Клеменса велит нам в ревностном служении почитать Иисуса в Евхаристии и видеть Христа во всех страждущих и нуждающихся братьях наших и спешить к ним с конкретной помощью. По примеру Клеменса нам нужно искренне приложить ум, сердце и руки к облегчению любой беды, материальной или моральной, которая коснётся кого-либо из братьев. Наконец, у св. Клеменса мы должны научиться тому, что ни одно усилие для пользы дела, для Церкви или Родины не будет напрасным, даже если не даст мгновенных результатов. Сумма творимого добра победит в итоге любое зло, переломит любые кризисы и приблизит к нам лучшее будущее.

о. Славомир Романовский CSsR
о. Бенедикт Чисонь CSsR