Св. Герард Герб Икона Божьей Матери
Не судите, да не судимы будете. Мф 7,1

Редемпторист

В один из августовских дней 1748 г. в Муро прибыли два монаха: отец Гарзилли и брат Онуфрий Рикка. У них заплатанные сутаны, выцветшие шляпы, стоптанные башмаки и измождённые лица. Это лигуориане, называемые также редемптористами, поскольку взяли себе прозвание от Святейшего Искупителя (по латыни – Redemptor). Они приехали собирать пожертвования на строительство нового монастыря в Матердомини. Их бедность, смирение и простая жизнь произвели сильнейшее впечатление на Герарда. Он поговорил с братом Онуфрием и тоже захотел стать одним из братьев-монахов. Однако достопочтенный брат видит в Герарде лишь его необыкновенную худобу и утверждает, что с таким здоровьем тот не выдержит монашеского образа жизни: много постов и молитв, ещё больше работы, мало сна и ещё меньше еды. Герард, несмотря ни на что, напирает: буду редемптористом. Всё же ему приходится ждать миссий, которые лигуориане будут проводить в Муро весной будущего года.

В воскресенье 13 апреля 1749 г. четверо миссионеров святейшего Искупителя начали миссию в Муро. Их настоятелем был о. Паоло Кафаро. Герард, увлечённый их святостью, служит им, пытаясь добиться места среди них, и однажды просит принять его в Конгрегацию. Но все отцы придерживаются мнения, что щуплый парень не выдержит и 4-х дней. Да и мать просит не причинять ей боли своим уходом. К слёзным уговорам вдовы присоединилась и сестра Герарда Анита. А мать даже ходила к о. Кафаро просить, чтоб не принимал сына.

 – Будьте покойны, синьора, – отвечал тот, – я не принял его и не приму. Но настроен он решительно. Так что заприте его и присматривайте за ним, когда мы будем уезжать.

4 мая отцы уезжали. О. Кафаро поглядывал, не идёт ли за ними маленький портной. Ещё ночью мать заперла его комнату и вместе с Анитой сторожила у двери. Ждали долго, чтобы миссионеры отъехали подальше от Муро. Когда же открыли дверь – онемели от изумления: Герарда не было. Осталась лишь записка: Я ухожу, чтобы стать святым. Забудьте обо мне! Окно было расположено настолько высоко, что побег полагали невозможным. И не предполагали, что любовь делает людей акробатами и даёт им крылья.

Миссионеры доехали уже до Ателла, как вдруг услышали позади крик Герарда. Что за упрямец! Снова за своё: Примите меня в свою Конгрегацию! О. Кафаро отвечает: Я тебе уже сто раз говорил: ничего не выйдет! Наша Конгрегация не для тебя. Ему вторят остальные отцы. Едут дальше, и Майелла за ними. Так начался многодневный поединок между несгибаемым настоятелем и столь же несгибаемым послушником. Герард разрывается на части, чтобы как можно лучше услужить миссионерам. Помогает на кухне, в ремонте одежды. Однако о. Кафаро всё время отказывает.

 – Ладно, отче. Тогда я останусь на всю жизнь у вашего порога вместе с нищими. «А ведь он так и сделает», – думают отцы. Видя такой оборот, о. Кафаро соглашается и посылает Герарда в дом редемптористов в Делицето с мыслью, что его всё равно отправят назад. И пишет настоятелю о. Лоренцо д`Антонио такое письмо: Посылаю к вам послушника, совершенно непригодного к какой бы то ни было работе ввиду слабого здоровья. Скорее всего, это лишь ещё один рот к нашему столу. Но отбиться от него я не смог. Впрочем, в Муро его считают добродетельным юношей. В Делицето Герард прибывает 17 мая. Ему 23 года.

Бедный дом, напоминающий руины. Сам основатель, св. Альфонс, пишет о нём: Без хлеба, без вина, сыра, ячменя и без денег. Всё, как говорил брат Онуфрий: мало еды, много работы. Однако Герард чувствует себя небожителем: он нашёл, что искал. Настоятель направил новоприбывшего на огород. Сначала многого от него не ждали, но вскоре убедились, что маленький «бесполезный» портной работает за четверых. Он сам требовал себе самые трудные работы. Помогал другим, брался за тяжелейшие задания и ещё находил время разбирать старые стены, добывая камень для строительства дома. В таких условиях он выдержал не «4 дня», а гораздо больше, и дождался времени, когда настоятелем дома в Делицето стал сам о. Кафаро. От насельников монастыря он узнал о необыкновенном Герарде: о его послушании, его любви ко всем, скрупулёзном исполнении всех правил монашеской жизни, о его духе молитвы и покаяния.

Бог одарил Герарда так называемой мистической благодатью агонии. В каждый четверг им овладевали страсти Гефсиманского сада. Часто его рвало кровью, а врачи не могли этого объяснить. Всю пятницу он терпел муки, изматывавшие тело и дух. А в субботу в первом часу возвращался к жизни и принимался исполнять обычные обязанности.

О. Кафаро назначил ему работу в ризнице. С того дня жизнь Герарда сконцентрировалась вокруг страстно любимых им «узника дарохранительницы» и Матери Утешения – не только во время ночных молитв (которые практиковал и раньше), но и днём, во время работы.

В дни празднования Рождества 1749 г. Герард получил из рук о. Кафаро сутану монаха. Начался его новициат.

Будучи ризничим, Герард исполнял также обязанности портного. Это было для него ещё одной возможностью пожертвовать собой для собратьев. Он всегда и всё отдавал им, себе оставляя очень мало или ничего. Кроме этого, его часто видели помогающим людям: то он несёт женщине вязанку хвороста, то корзину с бельём, которое она стирала в реке. Совершал он и немало исцелений.

Как портной, Герард был обязан находить и подготавливать комнаты для участников реколлекций. Он отдавал им свою, а сам жил в монастыре, не имея ни кровати, ни комнаты. Ночевал он в каком-нибудь тихом углу в коридоре или в конюшне. Но больше всего он любил нишу в церкви, где стоял мраморный алтарь Божьей Матери Утешительницы. Там за алтарём он сворачивался в клубок под дарохранительницей. Однажды он там заснул и его убежище было «раскрыто». О. Кафаро приказал Герарду занять какую-нибудь комнатку. Наш братик выбрал себе кладовку без окна или какого-то отверстия, впускающего свет. Сюда он принёс себе «постель»: диковинный тюфяк, наполненный камнями, битым кирпичом и кусками черепицы. Вместе со старым стулом меблировка его кельи этим и исчерпывалась. Но и эта тайна Герарда оказалась раскрытой. Некоторые даже приходили хотя бы коснуться этого необыкновенного «ложа».

Однажды о. Джиовенале, некоторое время бывший настоятелем новициата, застал брата Герарда в лихорадке.

 – Приказываю тебе встать и браться за работу.

И брат встаёт, без лихорадки, совершенно здоровый.

Через пару дней, перед отъездом отца на апостольский труд, Герард приходит к нему и просит:

 – Отче, могу я дальше болеть?

 – Нет, пока я не вернусь с миссии, не можешь.

Так оно и вышло.

В июле 1752 г. брат Герард в церкви Божьей Матери Утешения принёс вечные обеты. После обетов он остаётся в том же доме, в Делицето. Как ризничий, портной и брат «на все руки».