В службе Евангелию

Стóит хотя бы вкратце охарактеризовать духовный облик св. Альфонса. Его стиль бытия привлекал всех. Он был человеком молитвы, труда и аскезы. Строгий к себе, с другими был терпелив и ласков. Понимал бедных и отверженных, а они понимали его. Это происходило благодаря простому и доступному языку, которому святой был верен всегда. Такой стиль общения был обязателен для всех, кто хотел сотрудничать с Альфонсом. Он хотел, чтобы проповедник развивал поучение постепенно, и говорил: Нужно дать людям время, достаточное для понимания и углубления, и как бы переваривания того, что они поняли. Проливной ливень стекает по поверхности; а мелкий, тихий дождь проникает глубоко в землю.

Тот, кто принёс обет не терять зря ни минуты[2], между миссиями и реколлекциями был занят преподаванием моральной теологии своим студентам. Даже не верится, что он смог, несмотря на столько работы, написать для них весьма обширный учебник по моральной теологии (а также более сотни других книг). Миссии, реколлекции, работа по подготовке кандидатов, многочисленные книги (изложение основ для простых людей и теологические трактаты), наконец, руководство всей Конгрегацией – не много ли это на одного человека? В самые деятельные годы своей жизни Альфонс работал десять часов, восемь посвящал молитве, один час – отдыху, а спал только пять часов.

…А те, кто хотел уничтожить конгрегацию, делали всё, чтобы добиться своего. В Пагани, например, хотели отобрать церковь. В Чёрани умер барон Сарнелли, много жертвовавший дому. Умерли и его сыновья – о. Януарий и доброжелательно относившийся к редемптористам Андреа. Их братья поклялись отобрать всё пожертвованное, начав судебный процесс, длившийся двенадцать лет. С похожими трудностями столкнулся дом в Делицето. Однако Альфонс не был бы собой, если бы не уповал на Бога и Марию. В 1755 г. он основал дом за пределами Неаполитанского королевства, в Сан-Анжело-а-Куполо. Этот дом должен был стать этаким «предохранительным клапаном», гарантирующим крышу над головой в случае ликвидации монастырей в Неаполитанском королевстве. Следующий дом основали на Сицилии в 1756 г. Однако там не было безопаснее. Хотя Сицилия была независима, сицилийская корона покоилась на той же голове, что и неаполитанская. Поэтому ситуация на острове была такой же неопределённой, как и в Неаполе. Дело св. Альфонса всё время висело на волоске.

Пастырь епархии

Наверное, это своего рода парадокс, но самым болезненным днём в жизни св. Альфонса, днём, которого он всю жизнь избегал, которого боялся, был день возведения в сан епископа. Воля Божия? Да. Каждое «да» Богу стоило Альфонсу многого. Когда он оставлял юриспруденцию, когда переживал драматичный разрыв с отцом, когда Бог открыл ему, что он должен стать основателем новой конгрегации, он шёл без колебаний, но не без страха, как любой человек. И вот настал очередной трудный момент. 12 марта 1762 г. св. Альфонса назначили епископом епархии Санта-Агата-деи-Готи. Его отказ был категорическим: Не променяю конгрегацию даже на турецкую империю. Однако воля Божия, с которой он всегда соглашался и о которой так много написал, была нерушима. 11 июля епископ Лигуори принял епархию.

С первого же дня св. Альфонс придал своей работе специфический стиль. Постоянно помня о бедности паствы, он и слышать не хотел об интронизационном банкете. Как бы это выглядело, если бы мы пировали в то время, когда бедняки от голода умирают, – сказал он. Не могло быть речи также и о новой кровати. Вместо этого св. Альфонс приказал снять матрацы и положить на голые доски соломенный тюфяк. Лучшие комнаты он выделил генеральному викарию Рубини, секретарю Верзелли, а также собратьям о. Анжело Майоне и бр. Франческо Ромито, которые должны были остаться с ним.

Епархия Санта-Агата насчитывала 30000 верных, 400 священников, в том числе 4 коллегии каноников, и 13 монастырей отцов-монахов. Св. Альфонс мечтал децентрализовать эти «священнические колонии» и послать по несколько пастырей в каждую деревню, особенно в горы. Воплотить эту мечту в жизнь было трудно, поскольку духовенство подбиралось из местных семей и обязано было служить в своей местности. Однако можно ли было назвать это служением?

Новый епископ, несмотря на многие препятствия, основывал приходы в отдалённых местностях, чтобы и туда пришли Слово Божие, Евхаристия, катехизис, помощь больным и убогим. Взялся и за реорганизацию семинарии. Ликвидировал старые, непригодные для жилья, семинарские постройки. На время строительства новой семинарии приказал приготовить часть епископского дворца, где и поселил учащихся, отобранных лично им. От остальных отказался, а на их место стал отыскивать и бесплатно принимать юношей бедных, но способных и неиспорченных. Они были родом из тех деревень, которые ни один священник никогда не посещал, основываясь на том, что сам он – не оттуда. Святой епископ думал не только о высоком духовном уровне своих семинаристов. Он ликвидировал разницу в питании между профессорами и учащимися, которую назвал «мерзким злоупотреблением». До самого конца епископского служения семинария была в центре его внимания.

Вскоре Альфонс рекомендовал своим собратьям о. Майоне и о. Марготта провести в епархии святые миссии. Сам епископ с утра проводил конференции для священников, после полудня – для дворян, а вечером произносил большую проповедь. Кафедральный собор не вмещал собиравшихся. Плоды миссий были велики: примирение заклятых врагов, возвращение украденных денег, возврат к совместной мирной жизни многих разбитых семей, многочисленные обращения закоренелых грешников.

Святой Альфонс по воле Того, за кем шёл – Иисуса Христа – был епископом для всех. Ездил на визитации, проводил реколлекции для священников, основывал миссионерские конгрегации, епархиальные священнические общества для подготовки к апостольству. Находил время обратиться отдельно к дворянам, отдельно к девушкам, отдельно к юношам, основывал братства, препоручая их опеке наиболее ревностных священников. Учил детей катехизису, готовил их к миропомазанию. Настойчиво привлекал всех к поклонению Святым Дарам. При этом находил время и для убогих, и для вдов, и для попавших в беду девушек, заботясь в зависимости от потребности о жилище, одежде или деньгах для всех этих людей. Двери епископского дворца были открыты для каждого, а теми, кому святой епископ отдавал всё сердце, были бедняки.

Не оставлял он и литературной работы. За первые пять лет своего епископства им было издано шестнадцать небольших книжек, очень пригодившихся священникам. Не забывал Альфонс и о том, что он руководит Конгрегацией, и держал под контролем все дела и события. В 1766 г. благодаря его отеческой заботе на территорию епархии пришли сёстры-редемптористки. В 1767 году он защищал в суде неаполитанские дома конгрегации, в 1773 – открыл новый Дом.

То, что этот пожилой уже человек, изнурённый трудами, страдающий астмой, евший лишь раз в день, мало и плохо спавший, постоянно умерщвлявший плоть, находил в себе силы для работы столь интенсивной, что описать её объём и масштабы не удастся и на нескольких страницах, было, несомненно, чудом. Однако годы брали своё. Становилось всё более очевидно, что из-за развивающегося артрита дальнейшее пастырство Альфонса в епархии Санта-Агата обойдется ему уж слишком дорого. Просьба епископа Лигуори об отставке была удовлетворена 17 июля 1775 г. Все в епархии опечалились, а больше всего горевали бедняки, которых оставлял их друг, брат и отец.

Вскоре святой епископ написал в одном из писем: По милости Божьей я уже в Ноцера-деи-Пагани, и не запряжён в столь тяжкий для меня воз. Я в раю.

Испытание страданием

Однако до того, как и вправду там оказаться, св. Альфонс по воле Божьей пережил ещё одно, вероятно, самое трудное, испытание.

Появился шанс обрести легальный статус, не нарушая правил Конгрегации. Этим занялись о. Анжело Майоне и о. Фабрицио Чимино. О. Майоне подготовил новую редакцию устава. Четыре обета: целомудрия, бедности, послушания и верности были заменены присягой целомудрия и послушания. О бедности в общинной жизни не упоминалось. Было вписано, что любой может выйти из конгрегации в любую минуту. Генеральный настоятель сохранял свою юрисдикцию во внутренних делах, но во внешних власть переходила к советникам. Генеральные капитулы были отменены. Чтобы приблизить устав к гражданскому праву, утверждалось, что Конгрегация существует благодаря королевскому декрету от 1752 г. И в 1779 г. королевским указом Устав Бенедикта XIV был заменён.

Следует признать, что о. Майоне действовал из лучших побуждений: он сформулировал устав так, чтобы он был утверждён наверняка. Но Основатель никогда не стремился к утверждению Конгрегации любой ценой, особенно ценой отказа от её монашеского характера, а тем более ценой конфликта с Апостольской столицей. Майоне наверняка гордился тем, что сделал для Конгрегации. Однако то, что должно было стать для неё спасением, а для Основателя – радостью, стало причиной раскола и личной трагедией св. Альфонса.

В Рим сообщили, что св. Альфонс дал согласие на замену устава. Папа Пий VI истолковал это как узурпацию своих прав королём Неаполя. Реакция и не могла быть иной. Святая Конгрегация Епископов и Монахов разделила орден редемптористов на две части. Пять домов, расположенных на территории Неаполитанского Королевства, были объявлены отлучёнными от Конгрегации Редемптористов, подчиняющейся уставу, утверждённому Бенедиктом XIV. С точки зрения Апостольской столицы редемптористами остались исключительно те, кто жил в монастырях на территории Папской области, и которых не касались новые установления. Таким образом, св. Альфонс оказался вне основанной им конгрегации.

Это был сильнейший удар для него. Он подчинился воле папы, которую считал волей Божией, но пережил это одновременно и как кару за свои грехи. Сказанные им сквозь слёзы слова: Это мои грехи привели к тому, что Бог оставил Конгрегацию. Сатана хочет, чтобы я впал в уныние. Помогите мне, чтобы я не обижал Бога свидетельствуют об отчаянии св. Альфонса, о его внутренней, духовной борьбе, о борьбе с волей Того, кому принёс в жертву свою жизнь.

Дни его близились к концу. Истерзанный физическими и духовными страданиями, он утешал собратьев, говоря: Я надеялся, что положение изменится к прежнему до того, как закроются мои глаза. Просил и неустанно прошу о том Мадонну. Но не такова воля Божья. Дела уладятся лишь после моей смерти. Последнюю свою святую мессу св. Альфонс отслужил 25 ноября 1785 года. Позднее совершать Евхаристию он уже не мог. Иисус Христос не хочет, чтоб я служил святую мессу. Да будет воля Божия вовеки. С тех пор ему осталась лишь молитва перед дарохранительницей и розарий. Он ждал лишь смерти, чтоб обрести возможность вечно созерцать своего Господа Иисуса Христа. Наконец, наступила долгожданная минута отхода в объятия Иисуса, в которую уместилась вся жизнь Альфонса. Св. Альфонс испустил дух под звон колоколов к молитве Агнец Божий 1 августа 1787 года, сжимая в руках образок Божией Матери.

Так закончилась жизнь святого; жизнь, полная трудностей и проблем, радости и прославления Бога за всё, что Он ниспослал. Это была жизнь человека, живущего среди людей и для людей, особенно для нуждающихся и убогих. Это была жизнь священника, осознающего своё священническое достоинство. Это была жизнь монаха, всецело преданного Богу, и единственной целью которого было возлюбить Иисуса Христа превыше всего. Это была жизнь епископа, по примеру своего Учителя сошедшего с высоты пьедесталов и званий к людям, нищим духовно и телесно. Можно смело сказать, что св. Альфонс – это святой сегодняшнего дня, его легко может понять каждый, кто переживает близость Бога или Его отдаление, как переживал их Альфонс.

Мартин Листвон CSsR