Бл. Петер Дондерс
(1809-1887)

Ещё с малолетства Петер всем и всюду объявлял, что в будущем станет священником. Конечно, тогда он ещё не отдавал себе отчёта в том, что эти желания и мечты в действительности ничем не подкреплены. Ведь он был из бедной семьи, которая едва сводила концы с концами и хорошо знала, что такое голод и нужда. Так как же она смогла бы оплатить столько лет обучения Петера? А впрочем, даже если бы это препятствие было устранено, то его слабое здоровье казалось препятствием непреодолимым. Петер часто болел, и весь его вид не давал надежды на долгую жизнь и священническое служение. Также и способности Петера не были не только необыкновенными, но даже средними. Так что двери к духовному сану для Петера Дондерса были попросту закрыты. Однако для Бога невозможного нет. Ибо в слабости зреет сила.

С самого детства Бог даровал Петеру необычайную набожность, доброту и прямо-таки необыкновенные старательность и трудолюбие. Не успел он ещё как следует привыкнуть к роли ученика, как должен был прекратить ходить в школу. Бедствующей семье рано пришлось использовать его детские руки для помощи в работе ткацкой мастерской отца.

Проходили годы. В 12 лет Петер приступил к первому Причастию, а два года спустя принял таинство миропомазания. Всё жарче в нём разгоралась детская мечта – стать священником. Вопреки всему он верил, что эта мечта когда-нибудь осуществится. Свободное время, которого у него после работы оставалось немного, он добросовестно использовал на постижение тайн веры. И достигал в этом небывалых успехов. Когда наставало воскресенье, Петер, наконец, мог дать волю своей любви к Иисусу и необыкновенной набожности. Ни свет ни заря он спешил в храм и только около полудня возвращался домой. Дома он тоже погружался в молитву, и хотя как он сам о себе рассказывал, став старше: Молитва никогда не была для меня лёгкой, всегда дорого мне обходилась, мне часто мешала рассеянность, всё же с детства был ей верен. Даже после тяжёлого труда день напролёт Петер не оправдывался усталостью, но вставал на колени и долго молился. Стоять пред лицом Бога было для него настоящим отдыхом. Брат Петера говорил о нём так: Всё его время оборачивалось работой, молитвой и душеспасительным чтением. Сам настоятель тильбургского прихода так сказал о нём его отцу: У вас в семье – святой. Более того, он ставил Дондерса-младшего в пример другим детям. Однако лучше всего видно, как настоятель ценил Дондерса, по тому, что именно его он попросил учить детей катехизису. Вскоре проявились необыкновенные способности Петера в этом деле.

В пути к священству

Однако годы шли неумолимо. Петеру было уже 22 года. Стремление посвятить себя Богу в пастырском служении в нём постоянно возрастало, однако положение, к сожалению, становилось всё тяжелее. В то время, как его ровесники уже приближались к алтарю, он, казалось, всё сильнее от него отдалялся. И всё же, убежденный в своём призвании, он решил действовать на свой страх и риск, невзирая на реальность, которая твердила: «шансов у тебя нет». Позднее он так рассказывал об этом: Я тогда подумал, что не могу ограничиваться молитвами, но должен приступить к действиям. Поэтому написал тому настоятелю, который был одновременно и моим исповедником, прося, чтобы он помог мне в изучении латыни. Для досточтимого отца письмо Петера в целом неожиданностью не было. Он согласился, обучил Петера основам латыни и нашёл благотворителей, готовых оплатить его обучение в малой (то есть низшей) семинарии.

Однако обладает ли этот юноша надлежащими способностями и необходимой подготовкой для обучения в семинарии? – спрашивал преисполненный сомнений директор малой семинарии в Сент-Михель-Гестель. Здравый смысл подсказывал, что нет, вера же в таинственность и величие Божьих планов требовала, по крайней мере, дать шанс молодому Дондерсу. Поэтому сошлись на компромиссном варианте. Петер может приехать в семинарию, но не как учащийся, а как служащий. В свободное время может учиться, а там будет видно, можно ли на него рассчитывать. Для Петера это было красноречивым знаком того, что Бог раньше или позже материализует его стремления. Попрощавшись с любимыми родителями и братом, он покинул Тильбург и осенью 1831 года вступил на порог малой семинарии в Сент-Михель-Гестель. Со времени, когда он последний раз сидел на школьной скамье, прошло целых 12 долгих лет тяжкой работы в мастерской отца.

12 лет в пустыне своего сердца, 12 лет молитв и поисков, стремлений и надежд. Один на один с Богом готовился Петер Дондерс к великой роли, предназначенной ему Господом. Как проповедовать, если самому ничего не слышно? Петер слышал. Он умел слышать Бога. Вот тайна его святости.

Первые полгода у служителя Дондерса не было никакой возможности хотя бы на мгновение предаться учению. Но к концу этого периода стало немного легче, и он смог, наконец, посещать лекции и свободные минуты посвящать учёбе. Вот только не предполагал Петер, как много страданий и унижения ожидало его в новой среде. Младшие коллеги не прощали ему ничего. Каждый ответ Петера вызывал в классе взрыв смеха и насмешек над ним. Да и не удивительно, если взять во внимание элементарные пробелы и изъяны в знаниях из курса начальной школы. Однако Петер никогда не терял своего буквально ангельского терпения перед глумящимися над ним однокашниками. И благодаря этому добился их доброжелательности. Вскоре атмосфера вокруг него совершенно переменилась. Любовь победила. Он снискал всеобщее уважение учащихся и стал для них настоящим авторитетом. Постепенно были преодолены также и трудности в учёбе. Немалая заслуга в этом принадлежит его младшим коллегам, которые, разглядев в нём человека исключительно благородного, охотно помогали ему в науке.

Так, с Божьей помощью и людской поддержкой Петер закончил свой первый этап подготовки к священству. Шёл 1837 год. Однако оказалось, что и теперь для молодого Дондерса двери к сану по-прежнему закрыты. На этот раз серьёзной преградой на пути к желанной цели оказалась бедность Петера. Согласно церковному праву того времени тот, кто не мог убедительно доказать, что сможет себя содержать, не допускался к рукоположению. Петер Дондерс таких доказательств не имел. Поэтому директор семинарии посоветовал ему вступить в какой-нибудь орден. Это могло стать решением проблемы. Однако Бог этого не хотел, пока не хотел. Он сам воздвигал преграды, чтобы позднее их преодолевать. Петер послушал совета директора, хотя, как сам вспоминал: У меня тогда не было особого влечения к монашеской жизни. Итак, сначала он отправился к провинциалу иезуитов; затем просил принять его в Конгрегацию редемптористов; в финале постучал в двери францисканцев. Однако всюду натыкался на отказ.

В семинарии это восприняли как Божью волю. Никто уже больше не думал о монашеской жизни для Петера. Его приняли. Вместе с другими ему предстояло изучать философию и богословие. Так, 4 октября 1837 года Петер вступил в высшую семинарию в Герлааре. Вести о его добродетелях добрались сюда раньше, чем он сам. Он пользовался всеобщим уважением как со стороны семинаристов, так и со стороны профессоров. Здесь учёба давалась Петеру гораздо легче. Однако он делал успехи не только в этом. Вот свидетельство клирика, который жил с Петером в одной комнате: Мы считали его святым, так честен и добросовестен он был в исполнении всех своих обязанностей. Могу засвидетельствовать, что ни разу даже малейшей оплошности за ним не замечал, напротив, он всегда меня удивлял. Естественно, он не хотел выделяться и всё, что было позволено, весело делал вместе с остальными. Я никогда не видел его возмущённым или разгневанным. Он всегда умел владеть собой. Был тих и спокоен, и дальше: хотя я был значительно младше его, он никогда не позволял в чём бы то ни было служить ему, что входило, собственно, в мои обязанности. Другой же рассказывает так: Всё его поведение в церкви дышало величайшей набожностью. Он всегда притягивал мой взгляд. Много раз я становился на колени рядом с ним, чтобы можно было получше присмотреться к его внутреннему складу и понять его способ молитвы.

В начале 1839 года в семинарию прибыл апостольский префект Суринама о. Иаков Гроофф. Часы напролёт он рассказывал о тяжёлой, но вместе с тем и прекрасной работе трудившихся там миссионеров, о том, как нужны работники в тамошний виноградник. Сердце Петера забилось сильнее: миссии – заброшенные, не знающие Бога люди – мученическая смерть. Вот чего он давно ждал. Он немедленно отправился к о. префекту и предложил себя для работы на миссиях в Суринаме. Однако сначала необходимо было получить сан священника. День 5 июня 1841 года увенчал все усилия, страдания и самоограничения Петера, которые он принёс в жертву Всемогущему, чтобы как можно вернее ответить на благодать призвания. Наконец, он дошёл к желанной цели. В этот день Бог одарил его благодатью священства. Дондерс писал об этом так: Добротой и милосердием Божиим я был рукоположен во священники. Непосредственный свидетель вспоминает первые слова о. Дондерса после уделения ему таинства: Исполнилась моя мечта, бесконечно добрый Бог, несмотря на то, что я этого не заслужил, принял меня в число слуг алтаря своего – и заканчивает: Сказав это, он расплакался. Другой священник, о. Хоорнеманн, когда узнал о кончине Дондерса, писал так: Я видел его лишь раз в жизни, когда вместе с ним принимал рукоположение. Впечатление святости, которое он тогда на меня произвёл, не изгладилось во мне до сих пор.

Парамарибо

Молодой, 32-летний священник не хотел терять ни минуты времени. Где только мог, он служил людям своим пастырством и энергично работал для Бога, не скрывая тем не менее, что с нетерпением ждёт вызова из Суринама. Он получил его только в июне 1842 года. Не ожидая ни минуты, отправился в путешествие. В его записной книжке читаем: Когда был в церкви, неожиданно получил известие, что наш корабль сейчас отплывёт. Оставил церковь без мессы, ведь Бог звал меня. Взял часослов и уехал, всецело предаваясь в руки Божьего провидения. Через 46 дней путешествия о. Дондерс сошёл, наконец, с корабля и ступил на землю своего предназначения близ Парамарибо. Было 16 сентября 1842 года. Своего нового миссионера ждали толпы людей вместе со своими душепастырями. Под звон колоколов о. Дондерса провели в церковь. У входа в церковь мне подали белую столу и святую воду. Вместе с остальными священниками мы вошли в храм и направились к большому алтарю, где о. префект уделил благословение Пресвятыми Дарами. Запели Te Deum. Затем мои братья во священстве и верные очень радушно меня приветствовали. Итак, я на месте моего назначения, куда Господь призвал меня, а Его десница привела. Предполагал ли он тогда, что ему придётся провести на этой суринамской земле всю жизнь, что ему придётся работать для этих чужеземцев 45 лет?

Первым местом работы молодого миссионера был Парамарибо. Здесь он служил своим братьям 14 лет. С первой же минуты Дондерс внимательно присматривался к их обычаям и культуре. С каждым днём всё лучше узнавал он этих людей и с болью убеждался в низком уровне их религиозности и морали. Через несколько месяцев работы о. Дондерс уже, по крайней мере частично, знал состояние морали и жизнь жителей Парамарибо. Вскоре он обнаружил новое поле деятельности – плантации, огромные поместья, на которых работали тысячи чёрных невольников. В основном это были жившие вдали от Бога язычники, развращённые и деморализованные рабством и непосильным трудом. В таких условиях началось пастырское служение о. Дондерса. Его жертвенность была нескончаемой. В убийственном тропическом климате он не знал слова «отдых» или хотя бы «передышка». Бегал от дома к дому. Искал нуждающихся. Увещевал. Учил. Когда с 10 до 16 часов весь Парамарибо укрывался от ужасной жары под сенью своих домов, о. Дондерс навещал свою паству. В 1843 году в Парамарибо вспыхнула эпидемия. Страшная болезнь собирала обильную жатву. Не пощадила она и пастырей. Только один 3 месяца без устали служил своим овцам. С неутомимым рвением он посещал больных, учил детей, провозглашал проповеди, исповедовал. Через три месяца эпидемия отступила, унеся, однако, одного из священников. Вскоре после этого о. Гроофф был назначен епископом. Теперь в Парамарибо осталось лишь двое работников, но работы меньше не стало. С тем большим усердием о. Петер погрузился в работу. Понемногу начало приносить плоды его душепастырство на плантациях. Всё больше негров просило о крещении. Дондерс начал свои труды на двух плантациях, через 8 лет их было уже 12, а когда туда прибыли редемптористы, о. Дондерс объезжал уже 40 плантаций. К тому времени негров-католиков было уже 3000. Великая радость воцарялась среди невольников, когда у берега появлялась лодка миссионера. Когда же лодка отчаливала и уносила от них единственного на земле друга и отца, слёзы стояли у невольников в глазах. В течение 13 лет о. Дондерс регулярно посещал своих чёрных прихожан на плантациях. Однако ему часто препятствовали владельцы этих плантаций. Они делали его и без того нелёгкую работу неимоверно трудной, и неоднократно вообще запрещали её. Однако пылкость нашего миссионера не так-то легко было остудить трудностями и препятствиями. Напротив, со временем беспримерное рвение Дондерса, его благожелательность, а прежде всего, слава о его святости одержали победу над чёрствыми сердцами упомянутых господ. Духом любви к своим верным Дондерс не однажды был подвигнут к великим жертвам и самоотверженности. Он в совершенстве овладел искусством отказываться от самого себя и того, чем владел, в пользу других, а ради своих бедняков не стыдился даже побираться. Ризничий из Парамарибо вспоминает: Я слышал, как однажды отец епископ Шеперс жаловался о. Дондерсу на то, что тот постоянно что-нибудь выпрашивает: «Давай и давай, а что вы будете делать, когда я умру?» «Ну, тогда ещё добрый Бог будет жить» – был ответ. Тот же епископ высказывался об о. Петере необыкновенно лестно: Будь у меня два таких священника, как Дондерс, другие мне были бы уже не нужны.

Батавия

Настал 1856 год. Однажды за столом епископ Шеперс спросил своих миссионеров: Кто из вас хочет отправиться в Батавию? О. Дондерс тут же встал и сказал: Я, отец епископ. Он понимал, на что идёт, ибо знал Батавию – большой лепрозорий, страшное место, проклятое людьми и, как могло показаться, Богом. В начале 1856 года Дондерс отправился на своё новое место. Помимо прекрасных живописных пейзажей, в Батавии не было ничего привлекательного. Отовсюду миссионера окружало физическое и нравственное убожество. Всё население этого острова было жертвой страшной болезни – проказы. Здоровые люди держались от Батавии подальше. Согласие здорового человека остаться и работать там было равнозначно подписанию смертного приговора самому себе. Но Дондерс её не боялся. Он знал тайну святости: Ненавидящий душу свою в мире сем сохранит её в жизнь вечную (Ин 12, 25). С первого дня он искал прокажённых, чтобы согреть их любовью. Он дал им возможность снова поверить в Любовь. Постепенно остров безнадежности, печали, страдания, смерти и греха превращался в остров надежды на лучший мир, на прекрасное завтра.

Заботы святого пастыря не исчерпывались одними духовными делами. Он целиком погрузился в заботу о том, чтобы улучшить и сделать достойными человека те нечеловеческие условия, в которых жили его прихожане. Поэтому ему неоднократно удавалось добиться от властей некоторых льгот для своих овец. Например, глиняные полы в хижинах прокажённых были заменены деревянными; больные получили лучшие кровати, чистую одежду. Следуя Иисусу, о. Петер учился любви конкретной, основанной на делах, а не только и исключительно на красивых словах. Вся его домашняя утварь стала вскоре общим достоянием. Сами больные часто говорили: У о. Дондерса невозможно отыскать ни одного греха, кроме одного: он слишком щедр. Его жертвенность и любовь покоряли сердца, помогали сомневающимся снова найти веру, отрёкшимся – поверить снова, а исполненным ненависти – убедиться в извечной и неизменной Божией Любви. После смерти своего настоятеля они рассказывали: Он кормил и поил тяжелобольных. Носил им воду, рубил дрова, убирал в их нищенских жилищах, стелил им постели, перевязывал их отталкивающие, заразные язвы, стирал им бельё. Иногда его усилия не находили понимания. Но всё же случаи чёрствости были редки. Глухих к его призывам он навещал день за днём, пока, наконец, и их не завоёвывал для Бога своей терпеливой и всё сносящей любовью. Через несколько лет тяжёлой, наполненной страданием, самоотверженностью, мучениями и молитвами работы, Батавия изменилась неузнаваемо. Правительственный директор Батавии писал: Обычаи, взаимное согласие, послушание улучшились настолько сильно, что люди кажутся совершенно другими. Я не затрачиваю и четверти тех усилий, что раньше, чтобы поддерживать во всём спокойствие и порядок. Это заслуга усердных миссионеров.

Во искупление своих братьев, ещё погружённых во мрак греха, Дондерс сильно умерщвлял свою плоть. Постился он почти всегда. Однако делал это незаметно, поскольку всегда избегал любой искусственности. Он не хотел, чтобы его считали более святым, чем другие, или же каким-то чудаком. В ситуациях, когда героическое отношение о. Петера к жизни могло открыться всем, когда он оказывался в центре внимания, он сразу старался затушевать любое хорошее впечатление о себе. Его скромность завоевала сердца всех.

Редемпторист

О. Петеру Дондерсу было уже 58 лет, когда в его жизни случилось важное событие. Всё началось совершенно незаметно. В его руки попала книга Жизнь св. Альфонса. Фигура столь великого святого, основателя Конгрегации, харизмат которого заключается в самом сердце Евангелия: «Проповедовать многое Искупление», привлекла о. Дондерса и произвела на него огромное впечатление. Ведь этот миссионерский дух, особенно по отношению к самым бедным и отверженным, он открыл и в себе. Дондерс пришёл к выводу, что практически вся его жизнь до этого была просто идеальным отражением миссии редемпториста. С той минуты он страстно мечтал вступить в эту Конгрегацию. Стремление к монашеской жизни становилось всё сильнее. Но как осуществить эту мечту, более того – Божию волю, ведь Дондерс твёрдо верил, что этого хочет Бог? Монахов не было во всём Суринаме. Неужели опять повторится, как в молодости, бой за призвание ко священству? Нет. Бог дал желание, и Бог его реализует. О. Дондерсу не пришлось ехать к редемптористам. Это они прибыли к нему. 17 июля 1865 года апостольский викариат Суринама был передан редемптористам голландской провинции. О. Дондерс без проволочек попросил о принятии его в Конгрегацию. Просьба была рассмотрена положительно. Об этом событии он писал так: Стать редемптористом, да ещё в Суринаме! Как чудесно Бог направляет всё. Для редемптористов это был истинный дар неба. Они были новичками в работе на землях Суринама, а Бог дал им такого опытного миссионера. Прежний приходской дом о. Дондерса в Парамарибо стал теперь монастырём и одновременно домом послушников. Однако о. Петер не мог оставить Батавию одну. Спустя две недели настоятели направили его туда, чтобы он учил своих новых собратьев работе среди туземцев. Послушничество пришлось отложить. Первый раз о. Дондерс надел рясу редемпториста 1 ноября 1866 года. Свой новициат он начал под присмотром о. епископа Свинкельса в Парамарибо. Батавия вынуждена была пока попрощаться со своим благодетелем, но взамен она получила другого пастыря – редемпториста о. Ван дер Аа. Опытный глаз магистра новициата характеризовал своего воспитанника так: Я не увидел в нём ничего негативного; с любой точки зрения он – образец для подражания. 24 июня 1867 года Петер Дондерс принёс свои монашеские обеты.

Как он любил своё призвание и свою Конгрегацию, может свидетельствовать весь его настрой, полный радости и благодарности Богу за благодать быть редемптористом: Ото дня ко дню я всё лучше понимаю, какое это счастье – быть призванным в нашу Конгрегацию. Лишь бы только остаться верными нашему призванию до самой смерти. По окончании послушничества о. Дондерс как можно быстрее вернулся к своей прежней работе, к своим любимым прокажённым, к первой любви – Батавии.

Монашеская жизнь не заслонила в нём прекрасного миссионера и священника. Правда, к пастве уже не вернулся тот же о. Петер Дондерс – вернулся ещё более безупречный, более ревностный в молитве и труде, неутомимый в служении и любви, поскольку был уже не один: за ним стояли сила и мощь монашеской общины. Его отношения с другими братьями всегда были наполнены любовью. Во время совместного отдыха он проявил себя необыкновенно компанейским человеком и охотно позволял шутить над собой. Примером такой преданности и служения братьям было отношение о. Петера к своему собрату о. Стартцу. Зная, что тот любит некий плод, о. Дондерс уходил далеко в лес на поиски этого лакомства и приносил его столько, сколько мог унести. Тот же о. Стартц вспоминает так: Хотя к себе о. Дондерс был беспредельно суров, с другими он всегда был очень любезен и сердечен, полон любви и доброты. Он был сама доброта.

Побуждаемый святым рвением, о. Дондерс ввёл в своём приходе множество духовных упражнений, рекомендованных св. Отцом Основателем, чтобы таким способом привести верных к ещё большей набожности. Еженедельно собиралось Общество Св. Семейства, ежедневно вместе с народом о. Петер молился розарием и поклонялся Пресвятым Дарам, кроме этого, регулярно проводил службу, во время которой играл на гармони и преподавал катехизис взрослым. Всё это к вящей славе Божией и на пользу и радость верным-больным. Ещё пару лет назад этот остров внушал страх одним своим названием, а теперь трудами Святого он стал Голгофой прокажённых. Здесь жили, страдали и умирали. Так, как и прежде. Но теперь это делали для Иисуса, теперь открылся смысл страдания. Теперь люди верили, что Иисус страдает в них и с ними, и что когда-нибудь отворит им врата Рая. И отходили в мир иной, полные надежды и веры. Теперь, наконец, они жили и умирали, как люди. Вот плоды работы о. Дондерса, героического священника и монаха.

Чтобы картина работы о. Дондерса встала перед нашим взором во всей своей полноте, необходимо обратить внимание на ещё один аспект его душепастырства, а именно – миссию среди индейцев, продолжавшуюся 18 лет (1868-86).

Как он находил время и силы ещё и для них, уже навсегда останется его тайной. У него, титана работы и апостола молитвы, сил было столько, что в возрасте почти 60 лет он только начал это великое дело, а ведь оно требовало огромного труда и самоотверженности. До самой смерти он навещал своих краснокожих прихожан, хотя, как сам утверждал, эта миссия была самой обременительной, и по многим причинам. Это были кочующие племена, постоянно перемещающиеся с места на место. Укоренившееся в среде индейцев пьянство делало работу особенно трудной. Уж очень суеверны и недоверчивы они были. Но хуже всего была их подверженность влиянию колдунов, которые относились к Отцу с нескрываемой враждебностью. Однако же ангельские любовь, терпение и доброта о. Дондерса вместе с его мудростью и хитростью одержали в конце концов победу. Об этой работе он писал своему другу о. Ван Сомерену так: Я завоевал доверие большинства индейцев, окрестил около 80 детей, нескольких больных и пожилых, благословил супружескую связь нескольких пар и уделил им первое Святое Причастие. Эта работа продвигается очень медленно, и всё же по милости Божией, без которой мы ничего не можем, я надеюсь, что смогу это сделать, что приобрету их всех для Бога. Это письмо было написано, когда о. Дондерс проработал среди индейцев уже год.

Чтобы лучше понять это душепастырство, надо бы вместе с о. Петером брести по топким болотам, по лесам, кишащим дикими зверями. Надо бы вместе с ним путешествовать несколько дней в неудобной лодке то под палящим солнцем, то в страшную грозу, чтобы добраться, наконец, до стоянки индейцев. А затем испытать горечь неудачи, потому что индейцы уже откочевали куда-то дальше. И нужно искать их снова. Нам, людям нынешних дней, трудно осознать, как много требовала от душепастыря такая работа.

Однако в центре внимания о. Дондерса всегда была Батавия. Место его предназначения было здесь. Он хотел умереть среди своих прокажённых. Но прежде чем это произошло, ему пришлось пережить ещё одно горькое и болезненное разочарование и испытание. После почти 30 лет жертвенного служения о. Дондерса в Батавии нашлись люди, настроенные по отношению к нему исключительно недоброжелательно. И вот, когда в 1883 году епископ Шаап посетил Батавию, к нему прибыла делегация из нескольких прокажённых с чёткой просьбой: убрать о. Дондерса из Батавии, поскольку он уже стар и его проповеди не всегда понятны. В роли переводчика выступил сам о. Дондерс. Несмотря на такую клевету, о. Петер не дрогнул и не обронил ни одного слова неудовольствия. Возмущённый подобной жалобой, отец епископ решил наказать неблагодарных прокажённых, приняв их требование: Даже если потом будете жаловаться, просить и умолять, чтобы о. Дондерс вернулся, по крайней мере некоторое неопределённое время у вас его не будет. Покидая любимую Батавию, о. Петер просил и увещевал своих прокажённых оставаться верными Богу. Он уверял их: Клянусь перед Богом, что умру среди вас. Когда настанет день воскресения из мёртвых, я встану меж прокажёнными, чтобы дать Богу отчёт за них.

Таким образом, 7 февраля 1883 года о. Петер прибыл в Парамарибо. Сразу же, как это было у него заведено, активно взялся за работу. Он писал: Здесь ещё столько неисполненных дел. Большую радость приносил ему тот факт, что теперь он мог жить среди своих возлюбленных собратьев и во всей полноте пользоваться благами общинной жизни. Епископ Шаап пишет о нём: О. Дондерс снова в городе, работает так, будто он молодой священник, и вновь приводит к Богу много душ. Когда однажды, – вспоминал бр. Никасиус, – мы поздравляли его по поводу обращения одного закоренелого грешника, он, с лицом, сияющим радостью, сказал: «Восхвалять надо Бога, а мы только молимся».

27 октября 1884 года о. Дондерсу исполнилось 75 лет. Он чувствовал, что его жизнь постепенно угасает. Вероятно, уже и не надеялся, что Бог исполнит его клятву, данную прокажённым в день отъезда из Батавии. В ноябре 1885 года епископ Шаап велел ему вернуться к прокажённым, поскольку душепастырствовавший там отец должен был выехать в Голландию. 17 ноября 1885 года о. Дондерс снова стоял на земле своего предназначения. Жители Батавии приняли его с непомерной радостью. Когда мы услышали, – вспоминал один из прокажённых, – что прибывает отец, все поспешили на берег и, упав на колени, просили его о благословлении. Так начался последний, 15-месячный этап его святой жизни. Работал и молился как всегда – без отдыха.

27 октября 1886 года исполнилось 77 лет жизни, отмеченной трудом, молитвой и страданием. В день св. Сильвестра в 1886 году о. Дондерс начал подыматься на свою Голгофу, чтобы там в таинстве смерти соединиться со своим Искупителем. Состояние его здоровья внезапно ухудшилось. 6 января 1887 он принял таинство елеопомазания больных. Своим любимым прокажённым оставил последний завет: У меня нет ничего, чем я мог бы распорядиться. Могут похоронить меня, где захотят. Прошу всех верных, чтобы простили меня, если я их чем-нибудь обидел. Его врач признавался: Я ухаживал за отцом до самой его кончины. Он был совершенно спокоен и удовлетворён всем. Постоянно повторял: «Да исполнится воля Божия». Когда его спрашивали, не больно ли ему, отвечал с улыбкой: «Нет». Ещё ни разу такого больного у меня не было. Я тогда был ещё протестантом и думал: это первый и последний настолько преданный Богу человек из тех, кого я видел. 14 января 1887 года совершилась жертва жизни о. Дондерса, редемпториста. Он умер для мира и родился для жизни вечной. Соединился, уже навсегда, со своим Святейшим Искупителем, которому посвятил всю свою жизнь, силы и энергию. Бог задул свечу, которую сам зажёг, которая пылала столь великим огнём любви и служения.