Призыв о. Сеелоса вкупе с обещанием относиться к кающимся «со всей кротостью» побуждали даже боязливых и закоренелых грешников искать встречи с ним. Очередь к его исповедальне иногда змеилась по всей церкви, а то и снаружи. Его ласковая, дружеская манера говорить помогала кающимся открыться, а его упование на Божие милосердие воодушевляло всех. Он объяснял: «Источник вашего доверия — не праведность ваша, а милосердие Божие». «Никто не погубит себя тем, что его грех слишком велик, а тем, что вера его слишком мала — погубит».
К священникам, не проявлявшим доброты и милосердия к кающимся, о. Сеелос, напротив, относился очень сурово. Не было в нём снисходительности и к тем лицам монашеского звания, что нарекали на свои общины либо обвиняли других в своих страданиях. «Если мы считаем, что к нам плохо относятся в общине — мы обманываем сами себя или впадаем в соблазн. Добрый Бог всегда заботится о нас и позволяет страдать столь сильно и столь долго, сколь считает полезным для нас».
С 1847 по 1867 г. о. Сеелос переходил из одной общины в другую, исполняя служения настоятеля, преподавателя, магистра новициата, директора студентов, народного миссионера и душепастыря. Когда он был настоятелем в приходе св. Альфонса в Балтиморе, написал своей сестре письмо. В нём о. Сеелос пишет: «Я не в состоянии выразить Богу свою благодарность за призвание, хотя с раннего утра до поздней ночи у меня множество забот и хлопот (…). Белые и чёрные, немцы и англичане, собратья и люди с улицы, духовные и миряне, дамы-аристократки и одухотворённые монахини, бедные и больные просят меня о помощи. Одним нужно одно, другим - что-то другое. Отдыхать не приходится. Для того, чтобы изыскать свободную минутку и почитать духовную книгу или поклониться Пресвятым Дарам, я должен прилагать чрезвычайные усилия. Если бы я описал тебе хоть часть того, что переживаю в любой из моих дней, ты была бы поражена».
Хотя в этом письме видна некоторая усталость, большинство людей знали отца Франциска спокойным и доступным человеком. Он находил время для бедных и больных даже тогда, когда это было для него совершенно некстати. Собратья утверждали, что он обычно шёл спать полностью одетым или спал на скамье у входных дверей, чтобы в случае необходимости быстро откликнуться на срочный ночной вызов к больному. Балтиморские проститутки навсегда запомнили ночь, когда он торопился домой к одной из них, дабы утешить молодую женщину на смертном ложе. Он оставался с ней до конца, прекрасно осознавая, что этот длительный, совершённый поздней ночью визит спровоцирует клеветнические пересуды. Спустя несколько дней, когда обеспокоенный друг показал ему газетный заголовок с инсинуациями о его ночном визите, о. Франциск лишь пожал плечами и сказал: «Да, но я спас душу».
Один лишённый средств к существованию человек вспоминал, что в один морозный зимний день мимо него по улице проходил о. Сеелос. Когда он увидел лохмотья, обвязанные вокруг ступней нищего, то на мгновение остановился. Затем присел на поребрик, снял свои башмаки и с добрыми словами вручил их тому человеку. И пошёл дальше в одних носках.
А измученная болезнью молодая одинокая мать описывала посещение о. Сеелосом её дома. Закончив молитвы в намерениях больных, он не тропился уходить, хотя именно этого она и ожидала. Он придвинул стул, чтобы поговорить с женщиной и составить компанию, а затем стал читать вслух книгу. Уходя, о. Франциск забрал грязную одежду в приходской дом, чтобы там выстирать её и починить.