4. Какая связь существует с нравственной точки зрения между человеческим деторождением и супружеским актом?
а) Учение Церкви о браке и человеческом деторождении подтверждает существование «нераздельной связи, существующей по воле Бога и которую человек не может разрушить по собственной инициативе, между двумя аспектами супружеского акта: выражающим единство и ведущим к деторождению. Действительно, по самой глубинной своей сути, супружеский акт, осуществляя наиболее близкое единение между мужем и женой, делает их способными произвести новые жизни – в согласии с законами, запечатленными в самом существе мужчины и женщины» [38]. Этот принцип, основанный на природе брачного союза и тесной взаимосвязи свойственных ему благ, имеет хорошо известные следствия на уровне ответственного отцовства и материнства. «Сохраняя оба этих существенных аспекта – связанный с единением и относящийся к деторождению – супружеский акт в полноте сохраняет и смысл истинной взаимной любви и ее направленности к возвышенному родительскому призванию человека» [39].
Это учение о связи существующей между разными аспектами супружеского акта и между свойственными брачному союзу благами проливает свет на нравственную проблему, связанную с гомологичным искуственным оплодотворением, поскольку «никогда не позволительно разделять эти различные аспекты до такой степени, чтобы было совершенно исключено намерение деторождения или супружеские отношения» [40].
Контрацепция преднамеренно лишает супружеский акт его открытости по отношению к деторождению и, таким образом, намеренно разделяет цели брачного союза. Гомологичное искуственное оплодотворение, стремясь к зарождению жизни, не являющейся результатом особого акта супружеского единения, объективно приводит к такому же разделению аспектов брачного союза и свойственных ему благ.
Таким образом, законно добиваться оплодотворения тогда, когда оно становится результатом «супружеского акта, который, как таковой, делает возможным рождение детей – для чего брак предназначен по своей природе, и посредством которого супруги становятся одной плотью» [41]. Однако, с нравственной точки зрения, человеческое воспроизводство оказывается лишенным свойственного ему совершенства, когда его добиваются не в качестве результата супружеского акта, то есть особого действия, свойственного брачному союзу.
b) В основе нравственной ценности тесной взаимосвязи между благами, свойственными брачному союзу и между аспектами супружеского акта лежит единство человеческого существа – единство, включающее тело и душу [42]. Супруги взаимно выражают свою личностную любовь посредством «языка тела», который, очевидно, имеет и «супружеские стороны», и родительские [43]. Супружеский акт, в котором супруги выражают взаимное дарение себя друг другу, в то же время выражает и открытость по отношению к дару жизни. Это акт, в котором нераздельно соединены телесное и духовное. В теле и посредством тела супруги осуществляют свое супружество и могут стать отцом и матерью. Исходя из уважения к языку и к природной щедрости их тел, супружеское единение должно совершаться, будучи открытым для деторождения, а рождение новой личности должно быть плодом и результатом супружеской любви. Жизнь человека, таким образом, получает начало в зачатии, «связанном с единением родителей, не только биологическим, но и духовным – родителей, соделанных едиными благодаря узам брака» [44]. Оплодотворение, совершившееся вне тел супругов, в силу самого этого факта оказывается лишенным тех аспектов и ценностных измерений, которые выражаются в языке тела и в единении человеческих личностей.
c) Лишь уважение к связи между различными аспектами супружеского акта и уважение к единству человеческого существа делает возможным деторождение, отвечающее достоинству личности. Ребенок, происхождение которого уникально и неповторимо, должен рассматриваться и приниматься, как имеющий равное личное достоинство с теми, кто дает ему жизнь. Человеческая личность должна приниматься в родительском акте единения и любви; поэтому рождение ребенка должно быть плодом того взаимного дарения супругов [45], которое осуществляется в супружеском акте, когда они – как служители, а не как господа – соучаствуют в деле Создателя, Который есть Любовь [46].
В действительности, зарождение человеческой личности есть следствие акта дарения себя. Зачатый человек должен быть плодом любви своих родителей. Нельзя желать его или мыслить о нем в качестве результата медицинских или биологических методов; это все равно, что считать его всего лишь объектом научной технологии. Невозможно подчинить рождение в мир ребенка критериям технической эффективности, оцениваемым с точки зрения контроля и господства.
Нравственная значимость связи между аспектами супружеского акта и между присущими брачному союзу благами, равно как и единство человеческого существа и достоинство его происхождения, требуют, чтобы рождение человеческой личности было плодом супружеского акта, свойственного любви между супругами. Таким образом, как было показано, связь между деторождением и супружеским актом, имеет огромное значение с антропологической и нравственной точек зрения. Это проливает свет на позиции Учительства в отношении гомологичного искуственного оплодотворения.
5. Является ли нравственно приемлемым гомологичное оплодотворение «в пробирке»?
Ответ на этот вопрос полностью основан на уже изложенных принципах. Разумеется, невозможно оставить без внимания законные желания бесплодных пар. Для некоторых из них обращение к гомологичным FIVET кажется единственной возможностью осуществить их искреннее желание иметь ребенка. Возникает вопрос, не является ли в таких случаях полнота супружеской жизни достаточной для того, чтобы быть уверенным том, что сохраняется достоинство деторождения. Разумеется, не оспаривается, что метод FIVET не может заменить отсутствие сексуальных отношений [47], что его нельзя предпочитать характерным актам супружеского единения, учитывая сложность этой искуственной процедуры и то, какой опасности подвергает она ребенка. Но ставится следующий вопрос: не может ли в случаях, когда иным путем невозможно преодолеть бесплодие, являющееся источником страданий, гомологичное оплодотворение «в пробирке» быть средством помощи, если даже не терапевтическим средством – в каковом случае можно было бы предположить его нравственную допустимость.
Желание иметь ребенка – или по меньшей мере открытость к появлению новой жизни – это необходимое с нравственной точки зрения условие ответственного деторождения. Но такого благого намерения недостаточно для того, чтобы можно было дать положительную нравственную оценку супружескому оплодотворению «в пробирке». Суждение должно выноситься в отношении самого процесса FIVET, который не может стать нравственно положительным даже при наличии полноты супружеской жизни, частью которой он становится, или супружеских актов, которым он предшествует или за которыми следует [48].
Как уже напоминалось, FIVET в том виде, в котором этот метод, как правило, осуществляется, ведет к уничтожению человеческих существ, что в значительной степени противоречит учению о недопустимости абортов, которое уже упоминалось [49]. Однако даже в ситуации, в которой принимаются все необходимые меры предосторожности, чтобы избежать смерти человеческих эмбрионов, гомологичное оплодотворение методом FIVET отделяет от супружеских актов те действия, которые направлены на оплодотворение. По этой причине сама природа гомологичного FIVET должна быть принята во внимание, даже если отвлечься от связи этого метода с использованием абортов.
Гомологичное оплодотворение методом FIVET осуществляется вне тел супругов посредством действия третьих сторон, чьи компетенция и технические действия и определяют успешность результата этой процедуры. Подобный путь оплодотворения отдает жизнь и личность эмбриона во власть врачей и биологов, устанавливая господство технологии над происхождением и судьбой человеческой личности. Подобное отношение господства само по себе противоречит достоинству и равенству, общему для родителей и детей.
Зачатие «в пробирке» – это результат технического действия, контролирующего оплодотворение. Подобное оплодотворение происходит и желается не в качестве плода особых действий, свойственных супружескому единению. Поэтому в процессе гомологичного FIVET, даже если он рассматривается в контесте существующих de facto сексуальных отношений, рождение человеческой личности лишается подобающего ему совершенства: а именно, возможности быть следствием и плодом супружеского акта, в котором супруги «сотрудничают с Богом ради дарования жизни новой личности» [50].
Эти причины позволяют нам понять, почему акт супружеской любви рассматривается учением Церкви как единственное достойное основание деторождения. По той же причине и так называемый «простой случай», т.е. процедура гомологичного FIVET, свободная от всякого согласия с абортивной практикой уничтожения эмбрионов или от использования мастурбации, остается методом нравственно незаконным, поскольку лишает человеческое деторождение достоинтсва, подобающего ему и свойственного ему по природе.
Разумеется, гомологичное оплодотворение методом FIVET не является настолько с этической точки зрения отрицательным, как деторождение вне супружества, поскольку в случае его применения семья и супружество продолжают оставаться основой для рождения и воспитания детей. Однако, в согласии с традиционным учением о благах, свойственных брачному союзу, и о достоинстве личности, Церковь продолжает противостоять гомологичному оплодотворению «в пробирке» с нравственной точки зрения. Подобное оплодотворение незаконно как таковое и противоречит достоинству человеческого деторождения и супружеского союза, даже если делается все необходимое, чтобы избежать гибели человеческих эмбрионов.
Хотя путь осуществления зачатия человека посредством FIVET и не может быть одобрен, каждый ребенок, приходящий в мир, в любом случае должен приниматься как живой дар Божественной благости и с любовью взращиваться.
6. Как следует оценивать с нравственной точки зрения гомологичное искуственное осеменение?
Гомологичное искуственное осеменение в браке не может допускаться, кроме тех случаев, в которых технические средства не заменяют собой супружеский акт, а служат средством помощи и содействия, благодаря которым такой акт может достигнуть своей естественной цели.
Учение Учительства Церкви по этому поводу уже было высказано [51]. Позиция Учительства не является лишь взглядом, свойственным конкретным историческим обстоятельствам, но основана на учении Церкви о связи между супружеским единением и деторождением и принимает во внимание личностную природу супружеского акта и человеческого деторождения. «По своему естественному характеру, супружеский акт – это личностное действие, одновременное и непосредственное содействование мужа и жены, которое, в силу природы, свойственной самому действию, и природы его совершителей, является выражением взаимного дарения их друг другу, которое, по слову Писания, осуществляет единение их в «одну плоть»»[52]. Таким образом совесть и нравственность «не обязательно ставят вне закона использование определенных технических средств с единственной целью облегчить совершение естественного супружеского акта или гарантировать достижение естественно совершенным супружеским актом подобающей ему цели» [53]. Если технические средства облегчают осуществление супружеского акта или содействуют тому, чтобы были достигнуты его естественные цели, их применение может быть нравственно допустимым. С другой стороны, если какая-то процедура используется вместо супружеского акта, она нравственно незаконна.
Искуственное осеменение, используемое в качестве замены супружеского акта, запрещается в силу того, что в нем происходит сознательное разделение двух аспектов такого акта. Мастурбация, посредством которой обычно получается необходимая для искуственного осеменения сперма, является еще одним знаком такого разделения: сексуальное действие, даже осуществляемое ради деторождения, оказывается лишенным своего объединяющего значения: «ему недостает тех сексуальных отношений, которые предписаны нравственным порядком – а именно отношений, в которых осуществляется «полнота взаимного дарения и деторождение в контексте истинной любви»» [54].
7. Какие критерии нравственной оценки могут быть предложены в отношении случаев медицинского вмешательства в человеческое деторождение?
Медицинское действие должно оцениваться не только в отношении его технических аспектов, но также, и прежде всего, в связи с его целью, каковой является благо личностей и их физическое или психологическое здоровье. Нравственный критерий оцинки медициского вмешательства в деторождение основывается на достоинстве человеческих личностей, их сексуальности и их происхождения.
Медицина, которая устремляется к целостному благу личности, должна с уважением относиться к специфически человеческим ценностям сексуальности [55]. Врач служит личностям и человеческому деторождению. Он не имеет власти распоряжаться ими или решать их судьбу. «Медицинское вмешательство уважает достоинство личностей, когда направлено на то, чтобы содействовать супружескому акту – либо облегчая его осуществление, либо с тем, чтобы позволить ему, будучи совершенным естественным образом, достигнуть своей цели» [56].
С другой стороны иногда случается так, что медицинская процедура технологически замещает собой супружеский акт с тем, чтобы достичь воспроизводства, не являющегося ни его следствием, ни его результатом. В этом случае медицинское действие не служит, как должно бы, супружескому единению, но присваивает себе функцию воспроизводства и, тем самым, вступает в противоречие с достоинством и неотъемлемыми правами супругов и рождаемого ребенка.
Гуманизация медицины, на которой сегодня все настаивают, требует уважения к целостному достоинству человеческой личности прежде всего в том действии, в котором супруги передают жизнь новому человеку и в тот момент, в который это происходит. Будет логично, поэтому, обратиться к католическим врачам и ученым с настоятельным призывом быть образцовыми свидетелями уважения к человеческому эмбриону и к достоинству деторождения. К медицинскому и обслуживающему персоналу католических больниц и клиник мы обращаем особый призыв поступать в согласии с принятыми ими нравственными обязательствами, часто даже входящими в их рабочие договоры. Люди, в том числе – монашествующие, которые несут ответственность за католические больницы и клиники, пусть особо заботятся о том, чтобы нравственные нормы, о которых напоминает настоящая инструкция, прилежно соблюдались и утверждались.
8. Страдание, вызываемое бесплодием в браке.
Страдания супружеских пар, которые не могут иметь детей или боятся дать жизнь физически или умственно неполноценному ребенку, все должны понимать и надлежащим образом оценивать.
Для супругов желание иметь ребенка – естественно: оно выражает призвание к отцовству и материнству, запечатленное в супружеском союзе. Это желание может стать даже более сильным, если супружеская пара страдает от бесплодия, которое оказывается неизлечимым. Однако, брачный союз не наделяет супругов правом иметь детей, но лишь дает им право выполнять те естественные действия, которые по природе своей направлены на деторождение [57].
Истинное и подлинное право иметь ребенка противорчило бы природе и достоинству самого ребенка. Ребенок – это не объект, на который кто-либо имеет права, и его нельзя рассматривать,как объект собственности – вместо этого, ребенок – это дар, наиболее бескорыстный и “высший дар” [58] брака, живое свидетельство взаимной любви родителей. По этой причине ребенок, как уже говорилось, наделен правом быть плодом особого акта супружеской любви своих родителей; и у него есть право на уважение к нему, как к личности, с самого момента зачатия.
Несмотря на это, бесплодие – чем бы оно ни было вызвано и каковы бы ни были медицинские прогнозы – является трудным испытанием. Община верующих призвана пролить свет на страдание тех, кто не в состоянии осуществить свое законное желание отцовства и материнства, и оказать им поддержку. Супруги, оказавшиеся в этой прискорбной ситуации, призваны обрести в ней возможность особым образом разделить страдания Креста Господня, источника духовных даров. Бесплодные пары не должны забывать, что «даже тогда, когда деторождение невозможно, супружеская любовь от этого не теряет своей ценности. На самом деле, телесное бесплодие может стать для супругов возможностью осуществить иные виды служения в жизни человеческой личности: например через усыновление, различные формы образовательной работы, и помощь, оказываемую другим семьям, а также бедным детям или детям-инвалидам» [59].
Множество исследователей борются над решением проблемы бесплодия. Некоторые из них, полностью учитывая достоинство деторождения, достигли результатов, прежде считавшихся недосягаемыми. Следует воодушевлять ученых на продолжение их исследований, направленных на предотвращение бесплодия или на его излечение, чтобы бесплодные супружеские пары могли рождать детей – при сохранении уважения к их собственному достоинству и к достоинству их будущих детей.