ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
НЕСКОЛЬКО ЗАМЕТОК О СВЯТОСТИ В СОВРЕМЕННОМ МИРЕ
110. В рамках широких границ святости, которые нам предлагают заповеди блаженств и Матфей (25, 31-46), мне бы хотелось собрать некоторые замечания или духовные выражения, которые, на мой взгляд, необходимы для понимания стиля жизни, к которому призывает Господь. Я не буду останавливаться на объяснении уже известных нам путей к святости: различных способах молитвы, драгоценных таинствах Евхаристии и Покаяния, приношении жертв, разных формах почитания, духовном руководстве и других. Я расскажу лишь о некоторых аспектах призвания к святости, которые, я надеюсь, найдут особый резонанс.
111. Особенности, которые я хочу отметить – не единственные, которые можно соотнести с моделью святости, но это пять важнейших проявлений любви к Богу и ближнему, обладающих, по моему мнению, особой значимостью, ввиду определенных рисков и ограничений, порождаемых современной культурой. В ней проявляется сильное нервное беспокойство, рассредоточивающее и ослабляющее нас; уныние и негативное отношение; удобная, эгоистичная и потребительская инертность; индивидуализм и то множество форм ложной духовности – духовности без встречи с Богом, – которые царят на современном религиозном рынке.
Стойкость, терпение и кротость
112. Первым, на что я бы хотел обратить внимание, это прочная сосредоточенность на Боге, Который любит и поддерживает нас. Благодаря этой внутренней стойкости можно терпеть, преодолевать препятствия, жизненное непостоянство, а также агрессию, неверность и недостатки других: «Если Бог за нас, кто против нас?» (Рим 8, 31). Это источник мира, который выражается в позиции святого. Благодаря этой внутренней стойкости, в нашем стремительном изменчивом и агрессивном мире, проявляется свидетельство святости посредством терпения и постоянства в добре. Это – верность любви, поскольку тот, кто находит поддержку в Боге (pistis), может быть верен и братьям (pistós), он не оставляет их в трудный момент, не позволяет своему беспокойству руководить собой и остается рядом с другими, даже когда это не приносит ему немедленного удовлетворения.
113. Святой Павел призывал римлян никому не воздавать «злом за зло» (Рим 12, 17) и не «мстить за себя» (12, 19), и не позволять злу одолеть себя, но побеждать «зло добром» (12, 21). Такая позиция это не выражение слабости, но напротив – выражение настоящей силы, поскольку Сам Бог «долготерпелив и велик могуществом» (Наум 1, 3). Слово Божие настоятельно призывает: «Всякое раздражение и ярость, и гнев, и крик, и злоречие со всякою злобою да будут удалены от вас» (Еф 4, 31).
114. Нужно быть внимательными и бороться со своими агрессивными и эгоцентричными наклонностями, чтобы не допустить их укоренения: «Гневаясь, не согрешайте: солнце да не зайдет во гневе вашем» (Еф 4, 26). Когда есть обстоятельства, которые тяготят нас, мы всегда можем прибегнуть к якорю молитвы, которая возвращает нас в руки Божьи и дает нам источник мира: «Не заботьтесь ни о чём, но всегда в молитве и прошении с благодарением открывайте свои желания пред Богом, и мир Божий, который превыше всякого ума, соблюдет сердца ваши» (Флп 4, 6-7).
115. Христиане тоже могут стать частью сетей вербального насилия, посредством интернета и различных форумов или площадок цифрового взаимодействия. Даже в католических СМИ могут преступаться границы, и имеет обыкновение укореняться очернение и клевета, и кажется, что забывается о всякой этике и уважении к чужой репутации. Это порождает опасный дуализм, поскольку в этих социальных сетях говорятся вещи, которые были бы недопустимы в публичной жизни, и свою неудовлетворенность стремятся яростно компенсировать этим желанием мести. Примечательно, что иногда, в попытке защитить другие заповеди, совершенно упускается из виду восьмая: «Не произноси ложного свидетельства» и не лги, – и репутация другого безжалостно рушится. В этом бесконтрольно проявляется то, что язык – «прикраса неправды», которая «воспаляет круг жизни, будучи сам воспаляем от геенны» (Иак 3, 6).
116. Внутренняя стойкость, являющаяся делом благодати, не дает нас увлечь насилию, захватывающему общественную жизнь, поскольку благодать усмиряет самодовольство и делает возможным кротость сердца. Святой не тратит сил на сетования на ошибки других, он способен молчать, видя недостатки своих братьев; он избегает вербального насилия, которое мучит и разрушает, поскольку не считает себя достойным быть жестким по отношению к другим, но почитает других высшими себя (ср.: Флп2, 3).
117. Нехорошо нам смотреть на других свысока, ставя себя на место безжалостных судей, считая других недостойными и стараясь постоянно поучать. Это тонкая форма насилия [95]. Святой Иоанн Креста предлагал другое: «Всегда предпочитай быть поучаемым всеми, чем желай поучать даже наименьшего из всех» [96], добавляя совет, как держать дьявола на расстоянии: «Радуйся добру других, как своему собственному и желай, чтобы их ставили во всём впереди тебя, и делай это с искренним сердцем. Так ты победишь зло добром, далеко прогонишь дьявола и принесешь радость сердцу. Стремись делать это в большей степени по отношению к тем, кто меньше тебе нравится. И знай, что если ты не будешь делать этого, то не достигнешь настоящей любви, и она тебе не пригодится» [97].
118. Смирение может укорениться в сердце только через унижения. Без них нет ни смирения, ни святости. Если Вы не способны выдержать даже немного унижений и принести их в жертву, – Вы не смиренны и не находитесь на пути святости. Святость, которую Бог дарует Церкви приходит через унижение Его Сына, – таков путь. Унижение ведет Вас к уподоблению Иисусу, это – неизбежная часть подражания Иисусу Христу: «Христос пострадал за нас, оставив нам пример, дабы мы шли по следам Его» (1 Пет 2, 21). Он выражает смирение Отца, Который смиряет Себя, чтобы идти со Своим народом и терпит его ропот и неверность (ср.: Исх 34, 6-9; Прем 11, 23-12,2; Лк 6, 36). По этой причине апостолы, после унижения «пошли из синедриона, радуясь, что за имя Господа Иисуса удостоились принять бесчестие» (Деян 5, 41).
119. Я говорю не только о суровых ситуациях мученичества, но и о ежедневных унижениях тех, кто молчит, чтобы спасти свою семью; тех, кто избегает хорошо говорить о себе и предпочитает восхвалять других, вместо того, чтобы хвастаться; тех, кто избирает менее блестящую работу и даже порой предпочитает сносить несправедливость, чтобы принести это в жертву Господу: «Если, делая добро и страдая, терпите, это угодно Богу» (1 Пет2, 20). Это не значит, что нужно ходить с поникшей головой, мало говорить и избегать общества. Порой, именно потому, что человек свободен от эгоцентризма, он может осмелиться дискутировать в любезном тоне, требовать справедливости или защищать слабых пред лицом могущественных, хотя это и будет иметь негативные последствия для его репутации.
120. Я не говорю, что унижение – это что-то приятное, поскольку это было бы мазохизмом, но речь идет о способе подражать Иисусу и возрастать в единении с Ним. Естественно, мир не понимает этого и насмехается над подобным предложением. Это благодать, о которой мы должны молить: «Господи, когда придут унижения, помоги мне почувствовать, что я следую за Тобой по Твоему пути».
121. Такая позиция подразумевает сердце, успокоенное Христом и освобожденное от агрессивности, произрастающей из слишком большого «Я». Это же умиротворение, являющееся плодом благодати, позволяет нам сохранять ощущение внутренней безопасности и терпеть, проявляя упорство в добре даже «если я пойду и долиною смертной тени» (Пс 23(22), 4) или «если ополчится против меня полк» (Пс 27(26), 3). Утвержденные в Господе, Скале, мы можем воспеть: «Спокойно ложусь я и сплю, ибо Ты, Господи, един даешь мне жить в безопасности» (Пс 4, 8). В конце концов, Христос «есть мир наш» (Еф 2, 14), пришедший «направить ноги наши на путь мира» (Лк 1, 79). Сам Господь говорил святой Фаустине Ковальской: «Человечество не найдет успокоения, пока не обратится с упованием к Моему Милосердию» [98]. Итак, давайте не будем впадать в искушение искать внутренней безопасности в успехах, пустых удовольствиях, обладании чем-либо, господстве над другими или общественном имидже: «Мир Мой даю вам; не так, как мир дает, Я даю вам» (Ин 14, 27).
Радость и чувство юмора
122. Сказанное к этому моменту не подразумевает робкого, грустного, кислого или меланхоличного вида или же обессиленного поникшего профиля. Святой способен жить с радостью и чувством юмора. Не теряя связи с реальностью, он озаряет других духом позитива и надежды. Быть христианами – значит испытывать «радость во Святом Духе» (Рим 14, 17), поскольку «необходимым следствием любви к горнему является радость, а каждый любящий испытывает радость от всего, что соединяет его с любимым […]. Поэтому вслед за любовью [в качестве плода] указана «радость» [99]. Получив красоту Слова, мы принимаем ее «при многих скорбях с радостью Духа Святого» (1 Фес 1, 6). Если мы позволим Господу вытащить нас из нашего панциря и изменить нашу жизнь, мы сможем воплотить в реальность то, о чём просил святой Павел: «Радуйтесь всегда в Господе; и еще говорю: радуйтесь» (Флп 4, 4).
123. Пророки возглашали о временах Иисуса, в которых мы живем как об откровении радости: «веселись и радуйся» (Ис 12, 6). «Взойди на высокую гору, благовествующий Сион! возвысь с силою голос твой, благовествующий Иерусалим!» (Ис 40, 9). «Радуйтесь, небеса, и веселись, земля, и восклицайте, горы, от радости; ибо утешил Господь народ Свой и помиловал страдальцев Своих» (Ис 49, 13). «Ликуй от радости, дщерь Сиона, торжествуй, дщерь Иерусалима: се Царь твой грядет к тебе, праведный и спасающий» (Зах 9, 9). Не стоит также забывать и об увещевании Неемии: «Не печальтесь, потому что радость пред Господом – подкрепление для вас» (Неем 8, 10).
124. Мария, сумевшая распознать новизну, приносимую Иисусом, пела: «Возрадовался дух Мой о Боге, Спасителе Моем» (Лк 1, 47), и Сам Иисус «возрадовался духом» (в Вульгате и в переводах на другие языки – «возрадовался Духом Святым». – Прим. Пер.) (Лк 10, 21). Когда Он проходил «весь народ радовался» (Лк 13, 17). После Его Воскресения, куда бы ни пошли ученики, была великая радость (ср.: Деян 8, 8). Иисус уверяет нас: «Вы печальны будете, но печаль ваша в радость будет. […] Я увижу вас опять, и возрадуется сердце ваше, и радости вашей никто не отнимет у вас» (Ин 16, 20. 22). «Сие сказал Я вам, да радость Моя в вас пребудет и радость ваша будет совершенна» (Ин 15, 11).
125. Бывают трудные моменты, время креста, но ничто не может уничтожить той сверхъестественной радости, которая «приспосабливается и трансформируется и неизменно остается хотя бы лучиком света, пробивающимся из уверенности личности в том, что, несмотря ни на что, она безгранично любима» [100]. Это внутренняя безопасность, обнадеживающее спокойствие, приносящее духовное удовлетворение, – непостижима по мирским стандартам.
126. Христианская радость обычно сопровождается чувством юмора, столь заметным, например, у святого Фомы Мора, святого Викентия де Поля и святого Филиппа Нери. Плохое настроение не является признаком святости: «Удаляй печаль от сердца твоего» (Еккл11, 10). Мы столь многое получаем от Господа «для наслаждения» (1 Тим 6, 17), что порой грусть связана с неблагодарностью, с такой закрытостью в самом себе, что человек становится неспособен распознавать дары Божьи [101].
127. Его отцовская любовь призывает нас: «Сын мой! по состоянию твоему делай добро себе […]. Не лишай себя доброго дня» (Сир 14, 11. 14). Он хочет, чтобы мы были позитивными, благодарными и не слишком сложными: «Во дни благополучия пользуйся благом […]. Бог сотворил человека правым, а люди пустились во многие помыслы» (Еккл 7, 14. 29). В любом случае нужно сохранять гибкий дух и поступать как святой Павел: «Я научился быть довольным тем, что у меня есть» (Флп 4, 11). Это то, чем жил святой Франциск Ассизский, способный растрогаться от благодарности за кусок черствого хлеба и счастливо восхвалять Бога лишь за легкий ветерок, ласкавший его лицо.
128. Я не говорю о потребительской и индивидуалистской радости, столь распространенной в определенных областях современной культуры, поскольку потребительство лишь пресыщает сердце; оно может приносить случайные и мимолетные удовольствия, но не радость. Я говорю скорее об этой радости, которая переживается в общине, которой делятся между собой ее члены, поскольку «блаженнее давать, нежели принимать» (Деян 20, 35), а «доброхотно дающего любит Бог» (2 Кор 9, 7). Братская любовь преумножает нашу способность радоваться, поскольку она делает нас способными радоваться благу других: «Радуйтесь с радующимися» (Рим 12, 15). «Мы радуемся, когда мы немощны, а вы сильны» (2 Кор 13, 9). И наоборот, если мы «концентрируемся на своих собственных потребностях, то приговариваем себя к безрадостной жизни» [102].