ГЛАВА IV
СОЦИАЛЬНОЕ ИЗМЕРЕНИЕ ЕВАНГЕЛИЗАЦИИ
176. Благовествовать — значит приводить в мир Царствие Божие. Но «никакое частичное и отрывочное определение не может охватить ту богатую, сложную и пребывающую в движении реальность, называющуюся евангелизацией, не рискуя при этом обеднить и даже исказить ее»[140]. Теперь я хотел бы поделиться моими опасениями в отношении социального измерения евангелизации, ведь если это измерение не в достаточной мере выразить, то неизбежно возникает опасность исказить истинное и целостное значение евангелизационной миссии.
I. Общинный и социальный резонанс керигмы
177. У керигмы неизбежно социальное наполнение: общинная жизнь и совместные с другими людьми дела находятся в самом сердце Евангелия. Первое благовестие сразу же вызывает нравственный резонанс, в центре которого — милосердие.
Исповедание веры и социальная ответственность
178. Исповедание веры в Отца, безгранично любящего любое человеческое существо, позволяет открыть, что «тем самым Он сообщает неизмеримое достоинство»[141]. Исповедание Сына Божия, принявшего человеческую плоть, указывает на то, что любая человеческая личность вознесена к самому сердцу Божию. Исповедание того, что Иисус пролил кровь ради нас, не позволяет нам хоть немного усомниться в безграничной любви, сообщающей достоинство каждому человеческому существу. Его искуплению присуще социальное значение, потому что «Бог во Христе искупает не только отдельного человека, но и социальные отношения между людьми»[142]. Исповедание, что Святой Дух действует во всех, заставляет признать, что Дух стремится проникнуть в любую ситуацию человека и во все социальные отношения: «У Святого Духа неисчерпаемая фантазия, присущая Божественному уму, умеющему предусмотреть и развязать даже самые сложные и тугие узлы обстоятельств жизни человека»[143]. Евангелизация стремится сотрудничать и с проявляющимся таким образом освободительным действием Святого Духа. Сама тайна Троицы напоминает нам, что мы сотворены по образу общения Божественных ипостасей, поэтому мы не можем самостоятельно реализоваться и спастись. В сердце Евангелия мы видим тесную связь евангелизации и развития человечества — именно это измерение обязательно должно воплощаться и развиваться во всей работе на благо евангелизации. Принятие первого благовестия призывает открыться любви Божией и возлюбить любовью, которой Он возлюбил нас; в жизни и поступках человека благовестие вызывает первую и главную реакцию: желать, распознавать, принимать к сердцу благо других.
179. Неразрывная связь между принятием спасительной вести и действенной братской любовью отражена в некоторых фрагментах Писания, и чтобы до конца понять их и сделать выводы, необходимо не просто прочтение, а внимательное осмысление. Речь идет о том, что нередко мы привыкаем к благовествованию, повторяем главную мысль почти механически, не заботясь о ее реальном воздействии на нашу жизнь и на наши общины. Как опасна и вредна эта самодостаточность, приводящая к утрате чуда, привлекательности, энтузиазма жизни по Евангелию братства и справедливости! Слово Божие учит, что в брате мы встречаем непрерывное продление воплощения ради каждого из нас: «Так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне» (Мф 25, 40). Сделанное нами имеет для других трансцендентное значение: «Какою мерою мерите, [такою] и вам будут мерить» (Мф 7, 2); это ответ на Божественное милосердие к нам: «Итак, будьте милосерды, как и Отец ваш милосерд. Не судите, и не будете судимы; не осуждайте, и не будете осуждены; прощайте, и прощены будете; давайте, и дастся вам […] какою мерою мерите, такою же отмерится и вам» (Лк 6, 36-38). Эти тексты говорят именно об абсолютном приоритете «выхода за собственные рамки навстречу брату» как об одной из двух главных заповедей, лежащих в основе любой нравственной нормы. Именно они — самый очевидный знак для распознания на пути духовного возрастания в ответ на совершенно бескорыстный дар Бога. Поэтому само «служение милосердия — составляющая измерения миссии Церкви и обязательное выражение самой ее сути»[144]. Церковь по своей природе миссионерская, вследствие чего из этой природы неизбежно проистекает действенное милосердие к ближнему, сострадание, способное понять, помочь, поддержать.
Призывающее нас Царство
180. Впрочем, читая Писание, ясно понимаешь, что евангельское предложение не исчерпывается только личной связью с Богом. И тем более, наш ответ, данный из любви, не следует понимать как всего лишь сумму незначительных личных поступков по отношению к каким-нибудь нуждающимся индивидуумам, что может превратиться в своего рода «выборочное милосердие» — в серию действий, предпринимаемых лишь для успокоения собственной совести. Предложение — Царство Божие (Лк 4, 43); речь идет о том, чтобы любить Бога, царствующего в мире. В той мере, в какой Он сможет царствовать среди нас, в такой социальная жизнь станет пространством братства, справедливости, мира, всеобщего достоинства. Как благовестие, так и христианский опыт стремятся вызвать социальные последствия. Будем искать Его Царства: «Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам» (Мф 6, 33). Замысел Иисуса — установить Царство Отца; Он просит Своих учеников: «Проповедуйте, что приблизилось Царство Небесное» (Мф 10, 7).
181. Царство, предвосхищенное и развивающееся среди нас, охватывает все и напоминает нам о принципе распознания, предложенном Павлом VI в отношении настоящего развития: «каждый человек и весь человек»[145]. Мы знаем, что «евангелизация не была бы полной, если бы мы не учитывали взаимного призыва, с которым постоянно обращаются друг к другу Евангелие и конкретная — личная и общественная — жизнь человека»[146]. Речь идет о критерии универсальности, присущем динамике Евангелия, поскольку Отец желает, чтобы все люди спаслись, и Его замысел о спасении заключается в подчинении всего, что есть на небе и на земле, единому Господу Христу (ср. Еф 1, 10). Заповедано: «Идите по всему миру и проповедуйте Евангелие всей твари» (Мк 16, 15), потому что «тварь с надеждою ожидает откровения сынов Божиих» (Рим 8, 19). «Все творение» означает также и все аспекты человеческой природы, таким образом, «у миссии возвещать Благую Весть Иисуса Христа — вселенское предназначение. Заповедь любви объемлет все измерения бытия, всех людей, все сферы сосуществования и все народы. Ничто из человеческого не может быть ей чуждо»[147]. Историю всегда рождает подлинная христианская надежда, ищущая эсхатологического Царства.
Учение Церкви о социальных проблемах
182. Наставления Церкви о возможных ситуациях пережили сильное новое развитие и могут обсуждаться, но чтобы великие социальные принципы не оставались всего лишь общими, ни к кому не обращенными указаниями, нельзя обойтись без конкретики, хотя и не погружаясь в детали. Из этих принципов следует делать практические выводы, чтобы они «могли эффективно проявляться даже в сложных ситуациях современности»[148]. Пастыри, принимая вклад разных наук, имеют право излагать мнение обо всем, что касается жизни людей, поскольку задача евангелизации предполагает и требует целостного развития любого человеческого существа. Мы больше не можем утверждать, что религия должна ограничиваться частной сферой, что она нужна лишь для подготовки душ к небу. Мы знаем, что Богу угодно счастье людей и на этой земле, хотя они призваны к вечной полноте, поскольку Он сотворил все, дав нам «обильно для наслаждения» (1 Тим 6, 17), чтобы все могли наслаждаться. Следовательно, христианское обращение требует переоценить, «в первую очередь, все относящееся к социальному порядку и к достижению общего блага»[149].
183. Итак, никто не может заставить нас отодвинуть религию в тайную интимную сторону личности, полностью отказаться от влияния на социальную и национальную жизнь, не беспокоиться о здоровье институтов гражданского общества, не высказываться о событиях, интересующих граждан. Кто осмелится замкнуть в храме и заставить молчать послание святого Франциска Ассизского и блаженной Терезы Калькуттской? Они бы с этим не смирились. Подлинная вера — ни в коем случае не удобная и индивидуалистская — всегда вызывает глубокое желание изменить мир, прививать ценности, устремления, чтобы после нашего ухода на земле осталось нечто лучшее. Мы любим прекрасную планету, куда поместил нас Бога, и любим населяющее ее человечество со всеми его трагедиями и усталостью, жаждой и надеждами, ценностями и слабостями. Земля — наш общий дом, и все мы — братья. Хотя «справедливый порядок общества и государства является главной задачей политики», Церковь «не может и не должна быть сторонней наблюдательницей в борьбе за справедливость»[150]. Все христиане, включая пастырей, призваны заботиться о построении лучшего мира. Я говорю об этом, поскольку социальное мышление Церкви, в первую очередь, выдержано в положительном и предметном ключе, оно направляет преображающее действие и в этом смысле остается знамением надежды, источаемой сердцем Иисуса Христа, преисполненным любви. При этом Церковь «трудится совместно с другими Церквями и церковными сообществами в социальной сфере, как на уровне доктринальных размышлений, так и на практическом уровне»[151].
184. Здесь не время рассматривать все серьезные социальные проблемы современного мира, некоторые из них я прокомментировал во второй главе. Документ не имеет социальной направленности, и для размышления над разнообразными вопросами, касающимися этой темы, мы располагаем очень подходящим трудом — Компендиумом Социального учения Церкви. Я настойчиво рекомендую его использование и изучение. К тому же ни у Папы, ни у Церкви нет монополии на интерпретацию социальных реалий или на предложение решений современных проблем. Могу лишь напомнить яркое указание Павла VI: «Перед лицом столь различных ситуаций нам трудно произнести окончательной слово и предложить решение вселенского масштаба. К тому же мы не питаем подобный амбиций, и не в этом заключается наша миссия. Обязанность христианских общин — объективно анализировать ситуацию в их стране»[152].
185. Далее я постараюсь сконцентрироваться на двух огромных проблемах, имеющих, на мой взгляд, фундаментальное значение на нынешнем этапе истории. Я достаточно пространно разовью их, так как считаю, что именно они будут определять будущее человечества. Во-первых, речь пойдет о включении бедных в социальную жизнь, а во-вторых — о мире и социальном диалоге.
II. Включение бедных в социальную жизнь
186. Нашей верой во Христа, ставшего бедняком и всегда остающегося рядом с неимущими и маргиналами, продиктовано беспокойство за целостное развитие отверженных нашим обществом.
Услышим крик в единстве с Богом
187. Любой христианин и любая община призваны быть орудиями Бога в деле освобождения и развития бедных, чтобы те смогли полностью интегрироваться в общество; это заставляет нас кротко и внимательно прислушиваться к крику бедняка и помогать ему. Достаточно охватить Писание беглым взглядом, чтобы понять, что благой Отец желает внимать крику бедных: «Я увидел страдание народа Моего в Египте и услышал вопль его от приставников его; Я знаю скорби его и иду избавить его… Итак, пойди: Я посылаю тебя» (Vlg: Исх 3, 7-8.10). Он заботиться об их нуждах: «Тогда возопили [сыны Израилевы] к Господу, и Господь воздвигнул им спасителя» (Суд 3, 15). Оставаться глухими к этому воплю, хотя мы орудия Божии, чтобы слышать бедного, означает нарушать волю Отца и Его замысел, ведь этот бедный «возопиет на тебя к Господу, и будет на тебе грех» (Втор 15, 9). И солидарность с потребностями нуждающегося непосредственно влияет на наши отношения с Богом: «Ибо, когда он в горести души своей будет проклинать тебя, Сотворивший его услышит моление его» (Vlg: Сир 4, 6). Вновь и вновь звучит старый вопрос: «А кто имеет достаток в мире, но, видя брата своего в нужде, затворяет от него сердце свое, — как пребывает в том любовь Божия?» (1 Ин 3, 17). Вспомним убедительное описание вопля угнетенных у апостола Иакова: «Вот, плата, удержанная вами у работников, пожавших поля ваши, вопиет, и вопли жнецов дошли до слуха Господа Саваофа» (Иак 5, 4).
188. Церковь признала, что потребность прислушиваться к этому воплю вытекает из спасительного действия благодати в каждом из нас, поэтому речь не идет о миссии, уготованной лишь некоторым: «Церковь, водимая Евангелием милосердия и любовью к человеческому существу, слышит вопль о справедливости и желает ответить на него всеми своими силами»[153]. В этой картине понятна просьба Иисуса к ученикам: «Вы дайте им есть» (Мк 6, 37), что предполагает и сотрудничество в деле устранения главных причин возникновения бедности и на благо целостного развития бедных, равно как и самые простые, житейские, вдохновляемые солидарностью поступки при столкновении с конкретными бедствиями. Слово «солидарность» несколько истрепалось и порой неверно понимается, но оно значит намного больше, чем редкое проявление щедрости. Солидарность требует нового мировоззрения, мыслящего категориями общности, приоритета жизни всех над присвоением благ некоторыми.
189. Солидарность — спонтанная реакция того, кто признает, что социальная функция бедности и всеобщее предназначение благ предшествуют частной собственности. Частное владение благами оправдано для сохранения и увеличения их таким образом, чтобы они лучше служили общему благу, вот почему солидарность нужно воспринимать как решение вернуть бедному то, что ему полагается. Убеждения и практические действия, вдохновленные солидарностью, воплощаясь в жизнь, прокладывают путь другим структурным изменениям и делают их возможными. Структурная перемена, не рождающая новых убеждений и позиций, в итоге рано или поздно приведет к разрушению, к тяжеловесности, неэффективности самих структур.
190. Порой речь идет о том, чтобы услышать вопль целых народов — самых бедных народов на земле, так как «мир основывается не только на соблюдении прав человека, но и на соблюдении прав народов»[154]. Достойно сожаления, что даже права человека могут использоваться как оправдание в острой борьбе за индивидуальные права или за права процветающих народов. Уважая независимость и культуру любой нации, следует всегда помнить, что планета принадлежит всему человечеству и должна служить всему человечеству, и сам по себе факт рождения в местности, бедной природными ресурсами или недостаточно развитой, не оправдывает условия существования, не достойные человека. Следует напомнить, что «самые благополучные должны отказаться от некоторых своих прав и охотнее посвятить свои блага служению другим»[155]. Чтобы более соответствующим образом говорить о наших правах, мы должны расширить горизонт видения и отворить слух крику других народов и других областей нашей страны. Нам необходимо возрастать в солидарности, чтобы «позволить другим народам добиваться всего своими силами и строить свою судьбу»[156], так как «любое человеческое существо призвано развиваться»[157].
191. Везде и в любых обстоятельствах христиане, побуждаемые пастырями, призваны внимать воплю бедных, об этом хорошо высказались епископы Бразилии: «Мы ежедневно желаем брать на себя радости и надежды, тревоги и горести бразильского народа, особенно — жителей городских окраин и сельских местностей, оставшихся без земли, без крыши над головой, без хлеба, без здоровья, попранных в своих правах. Когда мы смотрим на их бедствия, слышим их крик и узнаем об их страданиях, нас вводит в соблазн понимание того, что еды достаточно для всех, что голод вызван плохим распределением благ и дохода. Проблема отягчается повсеместной практикой расточительства»[158].
192. Но мы хотим большего, наши мечты устремляются еще выше. Мы говорим не о том, чтобы просто обеспечить всех хлебом или дать «достойное содержание», а о том, чтобы все могли достичь «процветания во всем его многообразии»[159]. Для этого необходимо образование, доступ к здравоохранению и, главное, работа, потому что благодаря свободному, творческому, совместному и солидарному труду человеческое существо воплощает достоинство своей жизни и возрастает в нем. Справедливое вознаграждение обеспечивает справедливый доступ к другим благам, предназначенным для общего использования.