Апостольское обращение
Evangelii gaudium
Святейшего Отца Франциска
епископам, пресвитерам и диаконам,
людям, посвященным Богу, и верным мирянам
о возвещении Евангелия в современном мире
1. Радость Евангелия наполняет сердце и всю жизнь тех, кто встречает Иисуса. Принимающие Его спасение избавлены от греха, грусти, внутренней пустоты, замкнутости. Радость всегда рождается и возрождается в Иисусе Христе. В этом Обращении я желаю направить верным христианам приглашение на новый, отмеченный этой радостью, этап евангелизации и указать Церкви направление пути на ближайшие годы.
I. Та радость, что обновляется и распространяется
2. Огромная опасность современного мира, всячески навязывающего потребительскую модель поведения, заключается в индивидуалистской печали, проистекающей из самодовольного и алчного сердца, из болезненного стремления к поверхностным удовольствиям, из обособленной совести. Если духовная жизнь замкнута в собственных интересах, то в ней больше не остается места для других людей, ее больше не интересуют бедные, ей не слышен голос Божий, у нее исчезает чувство нежной радости Его любви, пропадает воодушевленное желание творить добро. Этой опасности, безусловно, постоянно подвергаются даже верующие. Она настигает многих людей и превращает их в обидчивых, недовольных, утративших радость жизни личностей. Это нельзя назвать выбором достойной и полноценной жизни, Бог не этого желает нам, и жизнь в Духе, проистекающая из сердца воскресшего Христа, не имеет с этим ничего общего.
3. Призываю каждого христианина — независимо от его местонахождения и житейских обстоятельств — прямо сегодня обновить личную встречу с Иисусом Христом или, хотя бы, принять решение встретиться с Ним, ежедневно, безостановочно искать Его. Нет причины, по которой кто-то может решить, что этот призыв — не для него, ведь «никто не отвергнут от радости, принесенной Господом»[1]. Рискующего Господь не постыжает, и человек, делающий шажок к Иисусу, постигает, что Он уже давно ждет его возвращения, ждет, чтобы обнять. И скажите в эту минуту Иисусу Христу: «Господи, я позволил ввести себя в заблуждение, тысячами способов избегал Твоей любви, но вот, я снова тут, чтобы обновить мой завет с Тобой. Я нуждаюсь в Тебе. Господи, снова освободи меня, заключи меня опять в Твои спасительные объятия!». Потерявшись, очень полезно возвращаться к Нему! Еще раз настаиваю: Бог никогда не устает прощать, это мы устаем просить у Него милосердия. Призвавший нас прощать «до седмижды семидесяти раз» (Мф 18, 22) дает нам пример: Он прощает до седмижды семидесяти раз. Раз за разом возвращается, чтобы взять нас Себе на плечи. Никто не сможет лишить нас достоинства, сообщаемого этой бесконечной и непоколебимой любовью. Своей нежностью, которая никогда не разочарует нас и всегда может вернуть нам радость, Он позволяет нам поднять голову и начать заново. Не будем бежать от Воскресения Иисуса, считать себя обреченными на провал, пусть происходит то, что происходит. Пусть ничто не будет сильнее Его жизни, продвигающей нас вперед!
4. Книги Ветхого Завета предложили радость спасения, достигшую кульминации в мессианские времена. Пророк Исайя с ликованием взывает к ожидаемому Мессии: «Ты умножил радость, умножил отраду» (Vlg: 9, 2) . И воодушевляет жителей Сиона принять Мессию с пением: «Пой и веселись!» (12, 6). Пророк увещевает того, кто уже видел Его на горизонте, возвещать пришествие Мессии другим: «Взойди на высокую гору, благовествующий Сиону! возвысь с силою голос твой, благовествующий Иерусалиму!» (40, 9). Все творение причастно этой радости спасения: «Радуйтесь, небеса, и веселись, земля, и восклицайте, горы, от радости; ибо утешил Господь народ Свой и помиловал страдальцев Своих» (49, 13).
Захария, видя день Господень, призывает приветствовать Царя, смиренного едущего верхом на осленке: «Ликуй от радости, дщерь Сиона, торжествуй, дщерь Иерусалима: се Царь твой грядет к тебе, праведный и побеждающий!» (Зах 9, 9). Но, пожалуй, самый увлекающий призыв — призыв пророка Софонии, указывающего нам на Самого Бога как на сияющий центр праздника и радости, — пророк желает передать своему народу это спасительное восклицание. Перечитывая этот стих, я наполняюсь жизнью: «Господь Бог твой среди тебя, Он силен спасти тебя; возвеселится о тебе радостью, будет милостив по любви Своей, будет торжествовать о тебе с ликованием» (Соф 3, 17).
Эта радость переживается среди простых дел повседневной жизни как ответ на любящий призыв нашего Бога Отца: «Сын мой! по состоянию твоему делай добро себе… Не лишай себя доброго дня» (Vlg: Сир 14, 11.14). Какая отеческая нежность угадывается за этими словами!
5. Евангелие, в котором сияет славный Крест Христов, настойчиво призывает радоваться. Достаточно привести несколько примеров: «Радуйся», — приветствует Марию ангел (Лк 1, 28). Посещение Марией Елизаветы заставляет Иоанна взыграть от радости во чреве матери (ср. Лк 4, 41). В Своей Песни Мария провозглашает: «Возрадовался мой дух о Господе, Спасителе моем» (Лк 1, 47). Когда Иисус начинает Свое служение, Иоанн восклицает: «Сия-то радость моя исполнилась» (Ин 3, 29). Сам Иисус «радостно воскликнул в Духе Святом» (Лк 10, 21). Его Весть — источник радости: «Сие сказал Я вам, да радость Моя в вас пребудет и радость ваша будет совершенна» (Ин 15, 11). Наша христианская радость проистекает из источника Его переполненного сердца. Он обещает ученикам: «Вы печальны будете, но печаль ваша в радость будет» (Ин 16, 20). И настаивает: «Я увижу вас опять, и возрадуется сердце ваше, и радости вашей никто не отнимет у вас» (Ин 16, 22). Позже ученики, видя Его воскресшего, «обрадовались» (Ин 20, 20). Книга Деяний Апостолов рассказывает, что в первой общине «принимали пищу в веселии» (2, 46). Где ученики проходили, там «была радость великая» (8, 8), и они, среди гонений, «исполнялись радости» (13, 52). Новокрещенный евнух «продолжал путь, радуясь» (8, 39), темничный страж «возрадовался со всем домом своим, что уверовал в Бога» (16, 34). Почему бы и нам не погрузиться в эту реку радости?
6. Есть такие христиане, которым, похоже, присущ стиль Великого Поста без Пасхи. Я признаю, что на всех этапах жизни и в порой очень суровых обстоятельствах радость переживается по-разному. Она приспосабливается и трансформируется, неизменно остается хотя бы лучиком света, пробивающимся из уверенности личности в том, что, несмотря ни на что, она безгранично любима. Я понимаю людей, впадающих в печаль из-за серьезных трудностей, которые им нужно перенести, но понемногу они убеждаются в том, что радость веры начинает пробуждаться, подобно загадочной, но твердой уверенности, даже в условиях самых худших лишений: «И удалился мир от души моей; я забыл о благоденствии… Вот что я отвечаю сердцу моему и потому уповаю: по милости Господа мы не исчезли, ибо милосердие Его не истощилось. Оно обновляется каждое утро; велика верность Твоя!.. Благо тому, кто терпеливо ожидает спасения от Господа» (Плач 3, 17.21-23.26).
7. Искушение зачастую проявляется в форме оправданий и жалоб, словно условий для возможности радоваться бесчисленное множество. Это происходит потому, что «технологическое общество сумело умножить возможности для удовольствия, но ему с трудом удается вызывать радость»[2]. Следует сказать, что самую прекрасную и непринужденную радость я в своей жизни встречал у очень бедных людей, которые мало на что могут рассчитывать. Вспоминаю и искреннюю радость тех, кто, несмотря на серьезные профессиональные обязанности, смог сохранить верующее, щедрое и простое сердце. Различным образом эти радости черпают из источника неизменно более великой любви Божией, явившейся в Иисусе Христе. Я не устану повторять слова Бенедикта XVI, направляющие нас к сути Евангелия: «У истоков христианского бытия лежит не какое-то этическое решение либо великая идея — скорее, это встреча с неким событием, с Личностью, которая, открывая жизни новый горизонт, тем самым указывает ей решающее направление»[3].
8. Лишь благодаря этой встрече — или обновлению встречи — с любовью Божией, превращающейся в счастливую дружбу, мы избавляемся от изоляции совести и самодостаточности. Мы становимся в полной мере человечными, когда поднимаемся над человеческим, когда позволяем Богу вывести нас за рамки самих себя, чтобы достичь нашего подлинного бытия. В этом заключается источник евангелизационного действия. Потому что, если кто-то принял любовь, возвращающую ему смысл жизни, то как можно сдерживать желание поделиться этим с другими?
II. Сладостная и утешительная радость евангелизации
9. Благо всегда стремится сообщать себя. Любой подлинный опыт истины и красоты сам по себе стремится распространяться, и каждый человек, переживающий глубокое освобождение, становится чувствительнее к потребностям других людей. Сообщая освобождение, благо укореняется и развивается. Поэтому тем, кто желает жить достойно и полноценно, не остается иного пути, как признать другого человека и стремиться к его благу. Нас не должны удивлять некоторые из выражений святого Павла: «Любовь Христова объемлет нас» (2 Кор 5, 14); «Горе мне, если не благовествую!» (1 Кор 9, 16).
10. Предложение заключается в том, чтобы жить на высшем уровне, но не менее насыщенно: «Жизнь укрепляется, когда ею делятся, и ослабевает в изоляции и в комфорте. Действительно, большими возможностями жизни пользуются те, кто покидает надежный берег и страстно посвящают себя миссии сообщать жизнь другим»[4]. Церковь, призывая к обязанности благовествовать, лишь указывает христианам на подлинный динамизм личной самореализации: «Здесь мы открываем второй глубокий закон реальности: жизнь растет и созревает в той мере, в какой мы отдаем ее за жизнь других. В конце концов, это и есть миссия»[5]. Следовательно, евангелизатор не должен все время ходить с мрачным, как на похоронах, лицом. Вернем и взрастим рвение, «кроткую и вдохновляющую радость проведения евангелизации, даже когда приходится в слезах сеять […] Пусть мир наших дней, ищущий с тоской и надеждой, сможет получить Благую Весть не от грустных и упавших духом благовестников, которые раздражительны и беспокойны, а от служителей Евангелия, чья жизнь излучает энергию, кто в первых рядах получил радость Христа»[6].
Вечная новизна
11. Обновленное благовестие предлагает верующим, даже теплохладным и не практикующим, новую радость в вере и плодотворную евангелизацию. Действительно, его средоточие и сущность неизменны: Бог, явивший Свою безграничную любовь во Христе, умершем и воскресшем. Он постоянно укрепляет Своих верных: сколь пожилыми бы они ни были, «обновятся в силе: поднимут крылья, как орлы, потекут — и не устанут, пойдут — и не утомятся» (Ис 40, 31). Христос — «вечное Евангелие» (Откр 14, 6), «вчера и сегодня и во веки Тот же» (Евр 13, 8), но Его богатство и красота неисчерпаемы. Он всегда молод и остается неизменным источником новизны. Церковь не устает изумляться «бездне богатства и премудрости и ведения Божия» (Рим 11, 33). Святой Иоанн Креста говорил: «И эти бездны богатства, мудрости и знания Бога столь глубоки и необъятны, что хотя бы душа и знала о них много, она всегда сможет войти еще глубже»[7]. Или, как утверждал святой Ириней: «[Христос] Своим пришествием принес все новое»[8]. Он всегда может Своей новизной обновить нашу жизнь и нашу общину, и предложенное христианством никогда не устаревает, даже преодолевая темные времена и церковные немощи. Иисус Христос может сломать наводящие скуку стереотипы, в которые мы пытаемся вписать Его, и изумить постоянной Божественной творческой способностью. Всякий раз, когда мы стараемся вернуться к источнику и восстановить изначальную свежесть Евангелия, перед нами возникают новые пути, творческие методы, иные формы выражения, более красноречивые знаки, слова, наполненные новым значением для современного мира. Действительно, любое подлинное евангелизаторское действие всегда «ново».
12. Хотя эта миссия требует от нас бескорыстного усилия, было бы ошибкой понимать ее как героический личный поступок, поскольку первое дело полностью принадлежит Ему, как бы его ни открывали для себя и как бы ни понимали. Сам Иисус «был, безусловно, первым и самым великим благовестником»[9]. Какие бы формы ни приняла евангелизация, первенство всегда принадлежит Богу, пожелавшему призвать нас сотрудничать с Ним и поддержать нас силой Своего Духа. Истинная новизна заключается в том, что Самому Богу угодно таинственно совершить; это новизна, вдохновленная Им, вызванная Им; новизна, которую Он тысячами способов направляет и сопровождает. Во всей жизни Церкви всегда следует показывать, что инициатива исходит от Бога, что «Он возлюбил нас» первым (1 Ин 4, 10) и что «[все] лишь Бог взращивает» (1 Кор 3, 7). Уверенность в этом позволяет нам сохранять радость, несмотря на ко многому обязывающую и бросающую вызов задачу, всецело подчиняющую нашу жизнь. От нас требуется все, но одновременно нам и дается все.
13. Тем не менее нам не стоит понимать новизну миссии как искоренение, как забвение живой истории, принимающей нас и подталкивающей вперед. Память — измерение нашей веры, т.е. веру мы можем называть «девтерономической», по аналогии с памятью Израиля. Иисус оставляет нам Евхаристию как ежедневное воспоминание Церкви, все глубже вводящее нас в Пасху (ср. Лк 22, 19). Радость евангелизации всегда сияет на фоне благодарной памяти: эта благодать нам необходима для того, чтобы верить. Апостолы никогда не забывали о моменте прикосновения Иисуса к их сердцу: «Было около десятого часа» (Ин 1, 39). Вместе с Иисусом память воскрешает подлинное «облако свидетелей» (Евр 12, 1). Среди них выделяются некоторые из тех, кто особым образом повлиял на взращивание нашей радости, связанной с верой: «Поминайте наставников ваших, которые проповедовали вам слово Божие» (Евр 13, 7). Порой речь идет о простых и близких людях, зародивших в нас жизнь веры: «Приводя на память нелицемерную веру твою, которая прежде обитала в бабке твоей Лоиде и матери твоей Евнике» (2 Тим 1, 5). Верующий по своей сути — прежде всего «тот, кто помнит».