ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
ЛЮБОВЬ В БРАКЕ
89. Всего сказанного недостаточно для возвещения Евангелия о браке и семье, если особо не остановиться на беседе о любви, потому что мы не можем поощрять следование по пути верности и взаимной отдачи, не поддерживая возрастание, укрепление и углубление супружеской и семейной любви. Благодать таинства брака, прежде всего, предназначена «совершенствовать любовь между супругами»104. И в этом случае не теряет ценности мысль, что «если имею всю веру, так что [могу] и горы переставлять, а не имею любви, — то я ничто. И если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы» (1 Кор 13, 2–3). Однако слово «любовь» — одно из самых используемых, и зачастую его искажают105.
Наша повседневная любовь
90. В так называемом «гимне любви», написанном святым Павлом, мы встречаем некоторые характеристики истинной любви:
«Любовь долготерпит,
милосердствует,
любовь не завидует,
любовь не превозносится,
не гордится,
не бесчинствует,
не ищет своего,
не раздражается,
не мыслит зла,
не радуется неправде,
а сорадуется истине;
все покрывает,
всему верит,
всего надеется,
все переносит» (1 Кор 13, 4–7).
Вот что переживается и сохраняется в жизни, разделяемой супругами во все дни друг с другом и с детьми. В попытке применения этого текста к конкретному существованию любой семьи очень важно остановиться на уточнении смысла его словосочетаний.
Терпение
91. В первом словосочетании используется понятие macrothymei. Переводится оно не просто как «все переносит», так как эта мысль звучит в конце седьмого стиха. Смысл передан в грече ском переводе Ветхого Завета, где сказано, что Бог «долготерпелив» (Исх 34, 6; Числ 14, 18). Долготерпение проявляется, когда человек не позволяет побуждениям управлять собой и избегает агрессии. Таково качество Бога Завета, призывающего подражать Ему и в условиях семейной жизни. Тексты, где Павел использует этот термин, следует читать на фоне Книги Премудрости (см. Прем 11, 23; 12, 2.15–18): в ней прославляется умеренность Бога в наказании и одновременно подчеркивается Его могущество в милосердном деянии. Долготерпение Бога — воплощение милосердия к грешнику и проявление подлинного могущества.
92. Быть терпеливым не значит — допускать постоянное дурное обращение с собой, переносить физическую агрессию или позволять обращаться с собой как с вещью. Проблема возникает, когда мы считаем отношения идиллическими, а людей совершенными, либо когда ставим в центр собственные желания и ожидаем исключительно исполнения нашей воли. Тогда все нервирует нас, заставляет реагировать агрессивно. Если мы не будем развивать терпение, то всегда найдем оправд ан ие для гневного ответа и, в конце концов, превратимся в людей, не умеющих вести совместную жизнь, в антисоциальных, неспособных владеть импульсивными побуждениями, и семья превратится в поле битвы. Вот почему Слово Божие увещевает нас: «Всякое раздражение, и ярость, и гнев, и крик, и злоречие со всякою злобою да будут удалены от вас» (Еф 4, 31). Терпение укрепляется при признании того, что другой человек также обладает правом жить на этой земле вместе со мной — такой, каков он есть. Неважно, раздражает ли он меня, меняет ли мои планы, докучает ли мне своим образом жизни или своими идеями, если он совсем не такой, как я ожидал. Любовь всегда содержит в себе чувство глубокого сострадания, позволяющего принять другого как частицу этого мира, даже когда он ведет себя совсем иначе, чем мне хотелось бы.
Милосердное отношение
93. Далее следует слово chresteuetai, уникальное для всей Библии, производное от chrestos (добрый человек, проявляющий благость в деяниях). Однако в силу своего местоположения оно совершенно параллельно предыдущему глаголу и дополняет его. Тем самым Павел хочет прояснить, что «терпение», упомянутое на первом месте — не совершенно пассивная позиция, наоборот, терпение сопровождается деятельно стью, динамичной и изобретательной реакцией по отношению к другим. Указано, что любовь творит добро другим и поддерживает их. Поэтому в переводе мы видим «милосердствует».
94. В совокупности текста очевидно, что Павел намеренно настаивает на том факте, что любовь — не просто чувство, что ее нужно понимать в значении, присущем глаголу «любить» в еврейском языке, то есть: «творить добро». Как говорил святой Игнатий Лойола, «любовь нужно больше вкладывать в дела, нежели в слова»106. Тем самым глагол «любить» может проявить всю свою плодотворность и позволяет нам испытать радость дара, благородство и величие щедрой самоотдачи, без меры, без требования воздаяния, совершаемой лишь из радости отдавать и служить.
Исцеление зависти
95. Далее — как противоположность любви — отвергается позиция, выраженная термином zelos («ревность» или «зависть»). Это означает, что в любви нет места для чувства недо воль ст ва из-за блага другого (см. Деян 7, 9; 17, 5). Зависть — огорчение из-за чужого блага, показывающее, что нас не интересует счастье других из-за того, что мы концентрируемся исключительно на личном благосостоянии. И если любовь позволяет нам отказаться от себя самих, то зависть заставляет фокусироваться на самом себе. Истинная любовь ценит успехи других, не воспринимает их как угрозу себе, свободна от горького привкуса зависти. Она принимает тот факт, что у каждого свои, отличные от других дары и разные пути в жизни. По этому она позволяет открыть собственную дорогу к счастью, позвол яя другим найти свою.
96. В общем, речь идет об исполнении требований двух заключительных заповедей Закона Божия: «Не желай дома ближнего твоего; не желай жены ближнего твоего, ни раба его, ни рабыни его, ни вола его, ни осла его, ничего, что у ближнего твоего» (Исх 20, 17). Любовь ведет нас к искреннему мнению о каждом человеческом существе и признанию его права на счастье. Я люблю этого человека, вижу его взглядом Бога Отца, дарующего нам все «для наслаждения» (1 Тим 6, 17), следовательно, я принимаю в глубине, что он может наслаждаться удачным моментом. В любом случае, именно сам корень любви побуждает меня отказаться от несправедливости, порождаемой тем, что у одних всего много, а у других нет ничего, вдохновляет меня поступать так, чтобы отвергнутые обществом испытали немного радости. Однако это не зависть, а жажда равенства.
Не превозноситься и не гордиться
97. Затем следует выражение perpereuetai, подразумевающее тщеславие, беспокойное стремление показать себя высшими, чтобы произвести впечатление через сухое и довольно агрессивное отношение. Любящий не только старается не говорить слишком много о себе, но, концентрируясь на других, умеет занять свое место, не претендуя на то, чтобы быть в центре. Следующее слово — physioutai — очень соответствует этому, так как показывает, что любовь не спесива. Термин буквально указывает на то, что любящий не «возвеличивается» перед другими, но имеет и более тонкое значение. Подразумевается не только одержимая демонстрация личных качеств, но и утрата чувства реальности. Здесь более великими перед остальными себя выставляют считающие себя более «духовными» либо «мудрыми». Павел в других случаях использует этот глагол, например, предупреждая: «Знание надмевает, а любовь назидает» (1 Кор 8, 1). Стоит сказать, что некоторые считают себя великими потому, что знают больше других, изо всех сил требуют чего-то от других и стремятся контролировать их, хотя на самом деле великими делает нас любовь — понимающая, заботящаяся, поддерживающая слабого. В другом стихе это слово использовано для критики тех, кого «распирает гордыня» (ср. 1 Кор 4, 18), но на самом деле такие люди голословны, а не наделены истинной «силой» Святого Духа (см. 1 Кор 4, 19).
98. Важно, чтобы христиане не превозносились в своем отношении к родственникам, мало наставленным в вере, слабым или же неуверенным в своих убеждениях. Порой случается обратное: тот, кто в семье считает себя более зрелым, оказывается высокомерным и невыносимым. Но любви присуще смиренное отношение, так как чтобы понять, простить близких и служить другим от всего сердца, обязательно нужно исцелить в себе гордость и развить смирение. Иисус напоминал ученикам, что в мире власти каждый стремится доминировать над другими, вот почему Он говорит: «Но между вами да не будет так» (Мф 20, 26). Логика христианской любви не в том, чтобы считать себя выше прочих и нуждаться в том, чтобы остальные ощущали твою власть; эта логика такова: «кто хочет между вами быть первым, да будет вам рабом» (Мф 20, 27). В семейной жизни не может править логика власти одних над другими либо состязание в том, чтобы показать, кто умнее и сильнее, поскольку такая логика ослабляет любовь. Для семьи важен и такой совет: «Все же, подчиняясь друг другу, облекитесь смиренномудрием, потому что Бог гордым противится, а смиренным дает благодать» (1 Петр 5, 5).
Доброжелательность
99. Любить — значит стать приветливыми, вот в чем суть понятия aschemonei. Оно указывает на то, что любовь не дейс твует грубо, не проявляет себя неучтиво, не жестока в обращении к другому. Ее проявления, слова, жесты доброжелательны, а не жестки и суровы. Ей ненавистно заставлять других страдать. Доброжелательность — «школа чуткости и бескорыстия», заставляющая человека «развивать свое сознание и чувства, учиться слушать, говорить, а когда нужно — промолчать»107. Доброжелательность — не стиль поведения, который христианин может предпочесть либо отвергнуть: это одно из неотъемлемых требований любви, поэтому «каждое человеческое существо обязано быть обходительным с теми, кто его окружает»108. Ежедневное «погружение в жизнь другого, даже если этот другой — частица нашей жизни, требует деликатности ненавязчивого поведения, обновляющего доверие и уважение. [...] И чем теснее и глубже любовь, тем более необходимы уважение к свободе и способность ждать, пока другой отворит врата своего сердца»109.
100. Для готовности к подлинной встрече с другим человеком необходимо смотреть на него доброжелательно. Это невозможно при давлении пессимизма, выделяющего чужие недостатки и ошибки, развившегося, возможно, как компенсация собственных комплексов. Доброжелательный взгляд позволяет нам не подчеркивать недостатки другого, благодаря чему мы способны относиться к нему с терпением и объединяться в совместных планах, несмотря на нашу несхожесть. Доброжелательность рождает узы, развивает связи, налаживает новые сети для объединения, созидает крепкую социальную ткань. Таков механизм самозащиты общества, ведь без ощущения сопричастности нельзя поддерживать самоотдачу другим людям: любой человек в итоге ищет только собственную выгоду, следовательно, сосуществование оказывается невозможным. Антисоциальный человек уверен, что другие люди существуют для того, чтобы удовлетворять его потребности, и, поступая так, остальные лишь выполняют свой долг. Следовательно, не остается места для доброжелательной любви и ее самовыражения. Любящий умеет сказать слова ободр ения, утешающие, дающие силы, успокаивающие, поощряющие. Посмотрим, с какими словами Иисус обращался к людям, например: «Дерзай, чадо!» (Мф 9, 2). «Велика вера твоя!» (Мф 15, 28). «Встань!» (Мк 5, 41). «Иди с миром» (Лк 7, 50). «Не бойтесь» (Мф 14, 27). Эти слова не унижают, не огорчают, не раздражают, не обесценивают. В семье нужно научиться доброжелательному языку Иисуса.
Бескорыстное самоотречение
101. Мы много говорили: чтобы любить других, необходимо прежде возлюбить себя самого. Тем не менее «гимн любви» утверждает, что любовь «не заботится о себе», или «не ищет своего». Это выражение используется еще в одном тексте: «Не о себе [только] каждый заботься, но каждый и о других» (Фил 2, 4). Учитывая столь ясное утверждение Писания, не следует считать приоритетной любовь к себе как, якобы, более возвышенную, чем самоотдача другим людям. Определенный приоритет любви к себе можно понять лишь как психологическое состояние, так как человеку, неспособному любить себя самого, трудно полюбить и других: «Кто зол для себя, для кого будет добр? [...] Нет хуже человека, который недоброжелателен к самому себе» (Сир 15, 5–6).
102. Однако сам Фома Аквинский объяснил, что «любви более присуще намерение любить, нежели намерение быть любимой»110 и что, на самом деле, «матери, как любящие более всех, стремятся более любить, нежели чтобы их любили»111. Поэтому любовь может устремляться за пределы справедливости и бескорыстно выходить из берегов, «не ожидая ничего» (Лк 6, 35), пока не станет той любовью, больше которой нет, то есть любви, «полагающей душу свою» за других (Ин 15, 13). По-прежнему ли возможно такое бескорыстие, позволяющее отдавать безвозмездно и отдавать до конца? Безусловно, возможно, так как именно этого требует от нас Евангелие: «Даром получили, даром давайте» (Мф 10, 8).
Без внутреннего ожесточения
103. Если первая строфа гимна призывала нас к терпению, избегающему грубой реакции на чужие слабости и ошибки, то теперь появляется другое слово — paroxynetai — относящееся к внутренней реакции возмущения, вызванной чем-то внешним. Речь идет о внутреннем ожесточении, о неявном раздражении, заставляющем нас защищаться от других, словно от назойливых врагов, от которых нужно скрыться. Культивирование такой скрытой агрессии ни к чему хорошему не приводит. Из-за него мы лишь заболеваем и в итоге изолируемся. Здоровое возмущение побуждает нас реагировать в условиях серьезной несправедливости, но если оно стремится пронизать собой наше отношение к другим людям, то причиняет лишь вред.
104. Евангелие призывает, в первую очередь, замечать бревно в собственном глазу (см. Мф 7, 5); будучи христианами, мы не можем игнорировать неизменное требование Слова Божия не взращивать гнев: «Не будь побежден злом» (Рим 12, 21). «Делая добро, да не унываем» (Гал 6, 9). Одно дело — чувствовать силу врывающейся агрессивности, совсем другое — подчиниться ей, позволить стать постоянным состоянием: «Гневаясь, не согрешайте: солнце да не зайдет во гневе вашем» (Еф 4, 26). Поэтому ни в коем случае нельзя завершать день, не установив в семье мир. «И как я должен установить мир? Опуститься на колени? Нет! Всего лишь незначительный жест, нечто совсем малое, и семейная гармония возвращается. Достаточно просто ласки, без слов. Никогда не завершать день в семье, не установив мир!»112. Внутренней реакцией на неудобство, доставленное другими, должно быть, в первую очередь, благословение в сердце, пожелание блага другому, молитва Богу о его освобождении и исцелении: «Благословляйте, зная, что вы к тому призваны Богом, чтобы наследовать благословение» (1 Петр 3, 9). Коль скоро мы должны бороться со злом, то будем исполнять это, но всегда говоря «нет» внутренней жестокости.
Доверяет
105. Позволяя дурному чувству проникнуть вглубь нас, мы находим место для обиды, свивающей гнездо в сердце. Фраза logizetai to kakon означает «считается со злом», «носит память о нем», то есть склонный помнить обиду. Противовес — прощение, основанное на позитивном отношении, стремящемся понять чужую слабость и старающуюся найти извинение для другого человека, по словам Иисуса: «Отче! прости им, ибо не знают, что делают» (Лк 23, 34). Напротив, часто очевидна тенденция найти еще больше провинностей, вообразить еще больше злодеяний, предположить всевозможные дурные намерения; так усиливается и укореняется обида. Поэтому любая ошибка или падение одного из супругов может повредить узы любви и семейную стабильность. Проблема в том, что порой всему приписывается одинаковая тяжесть, при угрозе оказаться жестоким к какому бы то ни было заблуждению другого человека. Справедливое отстаивание своих прав трансформируется в устойчивую, неутомимую жажду отмщения, а не в здравую защиту собственного достоинства.
106. Если нас обидели или разочаровали, то прощение возможно и желательно, но никто не говорит, что это легко. Правда, что «семейное единение может быть сохранено и усоверш енствовано только в духе жертвенности, ибо оно требует благородной готовности всех и каждого к пониманию, терпимости, прощению и примирению. Пусть каждая семья помнит о том, что эгоизм, разногласия, напряженная обстановка и конфликты жестоко угрожают, а иногда и наносят смертельную рану этому единению. Отсюда — разнообразные и множественные формы разделений в семейной жизни»113.
107. Сегодня мы знаем: чтобы суметь простить, нам нужно пройти через освобождающий опыт понимания и простить себя самих. Неоднократно наши ошибки или критический взгляд на любимых людей заставляли нас терять любовь к самим себе. В итоге мы начинаем отгораживать себя от других, избегать привязанности, наполняться страхом в меж лич ностных отношениях. Значит, способность обвинять других трансформируется в ложное облегчение. Нужно молиться, не отрицая свою историю, принимать себя, уметь сосуществовать со своими слабостями и даже прощать себя, чтобы научиться так же относиться к другим людям.
108. Но это предполагает опыт обретения Божьего прощения, безвозмездного, а не заслуженного оправдания. Нас окружает любовь, предшествующая любому нашему делу, всегда предлагающая новую возможность, поддерживающая и ободряющая. Если мы примем, что любовь Божия безусловна, что любовь Отца не нужно покупать, что за нее не нужно платить, то сможем любить, несмотря ни на что, прощать других, даже когда те несправедливы к нам. Иначе наша семейная жизнь перестанет быть пространством понимания, сопровождения и поддержки, став местом постоянной напряженности и наказания друг друга.