ПОСЛЕСИНОДАЛЬНОЕ АПОСТОЛЬСКОЕ ОБРАЩЕНИЕ 

AMORIS LAETITIA

СВЯТЕЙШЕГО ОТЦА ФРАНЦИСКА

К ЕПИСКОПАМ, ПРЕСВИТЕРАМ И ДИАКОНАМ, ЛЮДЯМ, ПОСВЯЩЕННЫМ БОГУ, СУПРУГАМ-ХРИСТИАНАМ И ВСЕМ ВЕРНЫМ МИРЯНАМ 

 

 

 

О ЛЮБВИ В СЕМЬЕ

 

© Libreria Editrice Vaticana, 

2016 00120 Città del Vaticano НО Издательство Францисканцев, 

Москва, 2016

 

ISBN 978–5–89208–129–0

 

 

 

1. Радость любви, переживаемая в семьях, есть также ликование Церкви. Как указали Отцы Синода, несмотря на мно же ственные признаки кризиса брака, «жажда семьи по-прежн ему жива, особенно у молодых людей, и это вдохновляет Церковь»1. Будучи ответом на это стремление, «христианское учение о семье представляет собой поистине благую весть»2.

 

2. Путь, по которому следовал Синод, позволил начать размышление о положении семей в нынешнем мире, расширить наш кругозор и восстановить наше осознание важности брака и семьи. Одновременно в силу сложности предложенных тем мы увидели, что необходимо свободно продолжать углубленный разбор некоторых доктринальных, моральных, духовных и пастырских проблем. Размышления пастырей и богословов, при условии верности Церкви, честности, реалистичности и созидательности, поможет нам достигнуть большей ясности. Споры в средствах массовой коммуникации, в публикациях и даже среди служителей Церкви обусловлены как безудержным желанием все поменять, без достаточного осмысления, безосновательно, так и подходом, претендующим разрешить все трудности с помощью общих предписаний или даже чрезмерных заключений, выведенных из некоторых богословских течений.

 

3. Помня, что время выше пространства, я хочу повторить, что не все доктринальные, моральные и пастырские дискуссии нужно разрешать при посредничестве Учительства. Естественно, единство доктрины и практики в Церкви является необходимым, но не препятствует разнообразной интерпретации некоторых аспектов доктрины и не отменяет какие-либо выведенные из нее заключения. Так будет происходить, пока Святой Дух не поможет нам достичь полноты истины (ср. Ин 16, 13), то есть, пока Дух не введет нас совершенным образом в тайну Христову, чтобы мы все увидели Его взглядом. Кроме того, в любой стране или регионе можно искать наиболее инкультурированные решения, внимательные к местным традициям и вызовам. Так, «культуры очень различаются между собой, и всякий общий принцип [...] нуждается в инкультурации, для того, чтобы его соблюдали и применяли»3. 

 

4. Во всяком случае, должен сказать, что путь, проделанный на Синоде, принес заключенную в нем неисчерпаемую красоту и пролил много света. Благодарю за многосторонний вклад, помогший мне широко взглянуть на проблемы семей всего мира. Вся совокупность выступлений Отцов, а я их слушал с постоянным вниманием, представилась мне драгоценным многогранником, сформированным множеством справедливых опасений, честных и искренних вопросов. Поэтому я счел целесообразным составить Послесинодальное Апостольское обращение, обобщающее вклады двух последних Синодов о семье, присовокупив иные замечания, могущие направить размышление, диалог и пастырскую практику и одновременно укрепить мужество, стать для семей стимулом и помощью при выполнении их долга и преодолении трудностей.

 

5. Настоящее Апостольское обращение обретает особое значение в нынешний Юбилейный год Милосердия. Во-первых, потому что я понимаю его как призыв к христианским семьям, побуждающий ценить дары брака и семьи, хранить крепкую любовь, наполненную такими ценностями, как бескорыстие, самоотдача, верность и терпение. Во-вторых, потому что цель этого обращения — воодушевить всех стать знаками милосердия и близости там, где семейная жизнь реализуется несовершенным образом либо лишена мира и радости. 

 

6. Если говорить о структуре текста, то я начну его с главы, вдохновленной Священным Писанием и задающей соответствующий тон. На этой основе я рассмотрю нынешнее положение семей, с тем, чтобы не «отрываться от земли». Далее вспомню некоторые существенные элементы учения Церкви о браке и семье, подготовив тем самым почву для двух центральных глав, посвященных любви. Затем я выделю некоторые пастырские направления, ориентирующие нас на создание крепких и плодовитых семей, согласно замыслу Божию, посвящу также главу воспитанию детей. Затем я остановлюсь на призыве к милосердию и пастырской рассудительности в ситуациях, не в полной мере отвечающих тому, что нам предлагает Господь, и, наконец, кратко очерчу семейную духовность.

 

7. В силу богатства двухлетних размышлений, накопленного на пути, проделанном Синодом, настоящее Обращение в разных стилях рассматривает множество не похожих тем. Этим объясняется неизбежный объем текста. Поэтому не советую читать его поверхностно, поспешно. И семьи, и работники, занимающиеся пастырством семей, смогут лучше оценить его, если будут терпеливо погружаться в одну главу за другой или же если будут искать в нем то, что им необходимо в любых конкретных обстоятельствах. Например, супруги, вероятно, больше узнают о себе в четвертой и пятой главах, а работникам, занимающимся пастырством семей, покажется особо интересной шестая глава, в восьмой же все найдут обращенный ко всем настойчивый призыв. Надеюсь, что каждый благодаря чтению почувствует себя призванным с любовью заботиться о жизни семей, так как они «не проблема, а, в первую очередь, возможность»4. 

 

 

ГЛАВА ПЕРВАЯ В СВЕТЕ СЛОВА

8. Библия полна семей, поколений, историй о любви и о семейных неурядицах, начиная с первой же страницы, где на сцену выступает семейство Адама и Евы, отягченное бременем насилия, но и силой продолжающейся жизни (см. Быт 4), и до последней страницы, где представлен брак Невесты и Агнца (см. Откр 21, 2.9). Описанные Иисусом два дома — один построен на камне, другой на песке (см. Мф 7, 24–27) — изображают множество семейных ситуаций, обусловленных свободой проживающих в этих домах, ведь, по словам поэта, «каждый дом... это подсвечник»5. Давайте сейчас войдем в один из этих домов вслед за псалмопевцем, через песнопение, по сей день звучащее как в иудейском, так и в христианском обряде бракосочетания:

 

 

«Блажен всякий боящийся Господа, 

ходящий путями Его! 

Ты будешь есть от трудов рук твоих:

блажен ты, и благо тебе! 

Жена твоя, как плодовитая лоза, в доме твоем; 

сыновья твои, как масличные ветви, 

вокруг трапезы твоей: 

так благословится человек, боящийся Господа!

Благословит тебя Господь с Сиона, 

и увидишь благоденствие Иерусалима во все дни жизни твоей;

увидишь сыновей у сыновей твоих.

Мир на Израиля!» 

(Пс 128 (127), 1–6).

 

 

Ты и твоя жена

9. Итак, переступим порог этого спокойного дома, где семья сидит за праздничной трапезой. В центре мы видим пару — отца и мать, всю их историю любви. В них исполнился изначальный замысел, о котором настойчиво напоминает Сам Христос: «Не читали ли вы, что Сотворивший вначале мужчину и женщину сотворил их?» (Мф 19, 4). Затем Он по вторяет заповедь Книги Бытия: «Посему оставит человек отца и мать и прилепится к жене своей, и будут два одною плотью» (Быт 2, 24). 

 

10. Две первые величественные главы Книги Бытия предлагают нам описание человеческой пары в ее основополагающей реальности. Во вступительном тексте Библии сияют несколько решающих утверждений. Первое, обобщенно процитированное Иисусом, гласит: «Сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину сотворил их» (Быт 1, 27). Удивительно, что поясняющей параллелью к «образу Божию» выступает именно пара «мужчина и женщина». Означает ли это, что Самому Богу присущи половые признаки и что Его сопровождает Божественная спутница, согласно учениям ряда древних религий? Конечно, нет, ведь мы знаем, насколько ясно Библия отвергает — как идолопоклонство — подобные верования, некогда распространенные среди хананеев Святой Земли. Защищается трансцендентность Бога, но, поскольку Бог одновременно — Творец, плодовитость человеческой пары есть живой и убедительный «образ», видимый знак акта творения. 

 

11. Любящая пара, рождающая жизнь, представляет собой настоящее, живое «изображение» (а не запрещенные Декалогом изваяния из камня либо золота), способное явить собой Бога — Творца и Спасителя. Поэтому плодовитая любовь становится символом сокровенных Божиих реалий (см. Быт 1, 28; 9, 7; 17, 2–5.16; 28, 3; 35, 11; 48, 3–4). Именно это обусловил о, в соответствии с так называемой «священнической традицией», насыщение повествования Книги Бытия разнообразными перечнями родословий (см. Быт 4, 17–22.25–26; 5; 10; 11, 10–32; 25, 1–4.12–17.19–26; 36): человеческая пара способна порождать жизнь, и с этим связано развитие истории спасения. В свете этого плодовитая связь пары становится образом для раскрытия и описания тайны Бога, фундаментальной в христианском видении Троицы, то есть в созерцании Бога — Отца, и Сына, и Святого Духа любви. Бог-Троица — это общение любви, а семья — Его живое отражение. Нас просвещают слова святого Иоанна Павла II: «Наш Бог, в Своей сокровеннейшей тайне, не одиночество, а, скорее, семья, ведь Он заключается в Себе отцовство, сыновство и сущность семьи, которая есть любовь. Любовь в Божественной семье — Святой Дух»6. Итак, семья — не что-то чуждое собственно Божественной сущности7. В богословии св. Павла тринитарный аспект пары представлен по-новому: Апостол увязывает его с «тайной» союз а Христа с Церковью (см. Еф 5, 21–33).

 

12. Но Иисус в Своем размышлении о браке отсылает нас и к другой странице Книги Бытия, ко второй главе, где появляется чудесный портрет пары, насыщенный светозарными деталями. Выберем из них только две. Первая деталь — беспокойство человека, ищущего «помощника, соответственного ему» (см. Быт 2, 18.20), способного развеять мучающее его одиночество, не утихающее, хотя рядом с ним животные и все творение. Оригинальное еврейское выражение указывает нам на прямую связь, можно сказать, «фронтальную» — глаза в глаза — в диалоге, в том числе безмолвном, поскольку в любви молчание чаще красноречивее слов. Это встреча с ликом, с «ты», отражением Божественной любви и с «первым из благ, соответствующим помощником, столпом опоры» (Vlg.: Сир 36, 26), как гласит библейская мудрость. И как воскликнет Невеста из Песни Песней в своем изумительном исповедании любви и отдачи во взаимности: «Возлюбленный мой принадлежит мне, а я ему [...] Я принадлежу возлюбленному моему, а возлюбленный мой — мне» (Песн 2, 16; 6, 3).

 

13. Из этой исцеляющей одиночество встречи проистекают рождение и семья. И мы можем отметить вторую деталь: Адам, будучи также мужем на все времена и во всех регионах нашей планеты, вместе со своей женой дает начало новой семье, как повторяет Иисус, цитируя Книгу Бытия: «Прилепится к жене своей, и будут два одною плотью» (Мф 19, 5; ср. Быт 2, 24). Глагол «прилепляться» в еврейском оригинале указывает на полную гармонию, физическое и внутреннее соприкосновение до такой степени, что используется для описания союза с Богом: «К Тебе прилепилась душа моя» (Пс 63 (62), 9), — воспевает молящийся. Поэтому брачный союз вызывает мысли не исключительно о сексуальном и телесном измерении, но о добровольной самоотдаче любви. Плод такого союза — «стать одною плотью» — как в физическом объятии, так и в единстве двух сердец, жизни и, возможно, в ребенке, который родится у двоих и понесет в себе, объединяя и генетически, и духовно, две «плоти».

 

 

Сыновья твои, как масличные ветви

14. Вернемся к песни Псалмопевца. В тексте упомянуты дети, окружающие сидящих в доме за трапезой мужа и жену, «как масличные ветви» (Пс 128 (127), 3), то есть энергичное и наполненное жизненной силой потомство. И если родители олицетворяют собой основания дома, то дети — словно «живые камни» семьи (ср. 1 Петр 2, 5). Показательно, что в Ветхом Завете чаще всего, после Божественного определения (YHWH, «Господь»), используется слово «сын» (ben) — понятие, восходящее к еврейскому глаголу «созидать» (banah). Поэтому в Псалме 127 (126) дарование детей прославляется с помощью образов строительства дома, социальной и экономической жизни, которая в то время кипела у городских ворот: «Если Господь не созиждет дома, напрасно трудятся строящие его [...] Вот наследие от Господа: дети; награда от Него — плод чрева. Что стрелы в руке сильного, то сыновья, рожденные в молодости. Блажен человек, который наполнил ими колчан свой! Не останутся они в стыде, когда будут говорить с врагами в воротах» (Vlg.: стихи 1, 3–5). Да, эти образы отражают культуру древнего общества, однако присутствие детей всегда — знак полноты семьи в непрерывности самой истории спасения, от поколения к поколению.

 

15. В эту перспективу мы можем поставить другое измерение семьи. Мы знаем, что в Новом Завете говорится о «домашней Церкви» (см. 1 Кор 16, 19; Рим 16, 5; Кол 4, 15; Фил 2). Место жительства семьи можно было преобразить в домашнюю церковь, в пространство совершения Евхаристии и присутствия Христа, севшего с семьей за один стол. В Апокалипсисе запечатлена незабываемая сцена: «Стою у двери и стучу: если кто услышит голос Мой и отворит дверь, войду к нему, и буду вечерять с ним, и он со Мною» (Откр 3, 20). Так обрисован дом, наполненный присутствием Бога, совместной молитвой и потому несущий в себе благословение Господа. Именно это утверждается в Псалме 128 (127), взятом нами за основу: «Так благословится человек, боящийся Господа! Благословит тебя Господь с Сиона» (стихи 4–5).

 

16. Библия рассматривает семью и как место катехизации детей. Эта мысль проблескивает в описании празднования Пасхи (ср. Исх 12, 26–27; Втор 6, 20–25) и позже была выражена в иудейской аггаде (haggadah), в диалогичном повествовании, сопровождающем обряд пасхальной вечерней трапезы. Более того, псалом прославляет семейное возвещение веры: «Что слышали мы, и узнали, и отцы наши рассказали нам, не скроем от детей их, возвещая роду грядущему славу Господа, и силу Его, и чудеса Его, которые Он сотворил. Он постановил устав в Иакове и положил закон в Израиле, который заповедал отцам нашим возвещать детям их, чтобы знал грядущий род, дети, которые родятся, и чтобы они в свое время возвещали своим детям...» (Пс 78 (77), 3–6). Поэтому семья — пространс тво, где родители становятся для своих детей первыми наставниками в вере. Это «домашняя» задача, от одной личности к другой: «Когда после спросит тебя сын твой [...] скажи ему...» (Исх 13, 14). Так, разные поколения воспоют свою песнь Господу, «юноши и девицы, старцы и отроки» (Пс 148, 12).

 

17. На родителей возложен долг серьезно выполнять миссию воспитания, согласно множеству наставлений библейских мудрецов (см. Притч 3, 11–12; 6, 20–22; 13, 1; 22, 15; 23, 13–14; 29, 17). Дети призваны усвоить и воплощать в жизнь заповедь: «Почитай отца твоего и мать твою» (Исх 20, 12), здесь глагол «почитать» указывает на выполнение семейных и социальных обязанностей во всей их полноте, без пренебрежения и без надуманных религиозных оправданий (см. Мк 7, 11–13) — ведь «почитающий отца очистится от грехов, и уважающий мать свою — как приобретающий сокровища» (Сир 3, 3–4).

 

18. Евангелие также напоминает нам, что дети — не собственность семьи, что им уготован свой собственный жизненный путь. Безусловно, Иисус — образец послушания родителям на земле, Он был у них в подчинении (см. Лк 2, 51), но верно и то, что Он показывает нам: жизненный выбор ребенка и само его христианское призвание могут требовать отделения от родителей ради воплощения преданности Царству Божию (ср. Мф 10, 34–37; Лк 9, 59–62). Более того, Он Сам в двенадцать лет отвечает Марии и Иосифу, что на Него возложено высшее служение, которое Ему надлежит нести вне исторической семьи (см. Лк 2, 48–50). Вот почему Он восхваляет потребность в иных, более глубинных узах, в том числе в семейных отношениях: «Матерь Моя и братья Мои суть слушающие слово Божие и исполняющие его» (Лк 8, 21). С другой стороны, уделяя внимание детям — а в древнем обществе Ближнего Востока те были бесправными и считались семейной собственностью, — Иисус доходит до того, что за прямодушное и бесхитростное доверие к другим приводит их в пример взрослым, почти в качестве наставников: «Истинно говорю вам, если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное; итак, кто умалится, как это дитя, тот и больше в Царстве Небесном» (Мф 18, 3–4).

 

19. Идиллия, представленная в Псалме 128 (127), не отрицает горькой реальности, которой отмечено все Священное Писание. В семье находят место скорбь, зло, насилие, ранящие ее жизнь, и сокровенное общение жизни и любви. Отнюдь не случайно наставление Христа о браке (см. Мф 19, 3–9) обрамляет спор о разводе. Слово Божие — неизменный свидетель того темного измерения, что открывается уже с самого начала, когда из-за грехопадения любовная и чистая связь между мужчиной и женщиной превращается в господство: «К мужу твоему влечение твое, и он будет господствовать над тобою» (Быт 3, 16).

 

20. Через многие страницы Библии проходит дорога страдания и крови: начиная с жестокого убийства Каином брата Авеля, ссор по разным поводам между детьми и женами патриархов Авраама, Исаака и Иакова, через трагедии, залившие кровью семью Давида, до, наконец, бесчисленных семейных трудностей, оставивших шрамы на повествовании о Товите или на горькой исповеди оставленного Иова: «Братьев моих Он удалил от меня, и знающие меня чуждаются меня. [...] Дыхание мое опротивело жене моей, и я должен умолять ее ради детей чрева моего» (Иов 19, 13.17). 

 

21. Сам Иисус рождается в скромной семье, которой довольно быстро приходится бежать в чужую страну. Он приходит домой к Петру, чья теща лежит в болезни (см. Мк 1, 30–31); Он разделяет трагедию смерти в домах Иаира и Лазаря (см. Мк 5, 22–24.35–43; Ин 11, 1–44); слышит отчаянный крик Наин ской вдовы рядом с ее умершим сыном (см. Лк 7, 11–15); в маленькой деревушке принимает просьбу отца отрока, страдающего эпилепсией (см. Мк 9, 17–27). Встречается с мытарями, например, с Матфеем и Закхеем, в их домах (см. Мф 9, 9–13; Лк 19, 1–10) и даже с грешниками, например, с женщиной, ворвавшейся в дом фарисея (см. Лк 7, 36–50). Он знает тревоги и трудности семей, включает примеры в свои притчи: дети, ушедшие из дома в поиске приключений (см. Мф 21, 28–31), трудные дети, совершающие необъяснимые поступки (см. Мф 21, 28–31), вплоть до детей, ставших жертвами насилия (см. Мк 12, 1–9). А еще Он беспокоится о свадебных пирах, где возникла опасность осмеяния из-за недостатка вина (см. Ин 2, 10) либо из-за отказа приглашенных (см. Мф 22, 1–10), и знает, как страшно бедной семье потерять монету (см. Лк 15, 8–10).

 

22. В этом кратком обзоре мы видим, что Слово Божие проявляет себя не как последовательность абстрактных тезисов, а, скорее, как спутник, в том числе для семей, переживающих кризис, то или иное горе, и указывает им цель пути, где «отрет Бог всякую слезу с очей их, и смерти не будет уже; ни плача, ни вопля» (Откр 21, 4).

23. В начале Псалма 128 (127) отец представлен как труженик, который делом своих рук может поддерживать физическое благосостояние и спокойствие семьи: «Ты будешь есть от трудов рук твоих: блажен ты, и благо тебе» (стих 2). То, что работа — фундаментальная часть достоинства человеческой жизни, очевидно с первых страниц Библии, где сказано, что «взял Господь Бог человека, и поселил его в саду Эдемском, чтобы возделывать его и хранить его» (Быт 2, 15). Так представлен труженик, преображающий материю и пользующийся энергией творения, готовя «хлеб печали» (Пс 127 (126), 2), не говоря о совершенствовании самого себя.

 

24. Труд делает возможными развитие общества, пропитание семьи, ее стабильность и плодовитость одновременно: «Увидишь благоденствие Иерусалима во все дни жизни твоей; увидишь сыновей у сыновей твоих» (Пс 128 (127), 5–6). В Книге Притчей также представлена задача матери семьи, чей труд описан во всех повседневных деталях и вызывает у супруга и детей похвалу (см. Притч 31, 10–31). Сам апостол Павел гордился тем, что жил, не обременяя других, так как трудился своими руками, обеспечивая себе пропитание (см. Деян 18, 3; 1 Кор 4, 12; 9, 12). Он был настолько убежден в необходимости трудиться, что установил для своих общин железное правило: «Кто не хочет трудиться, тот и не ешь» (2 Фес 3, 10; ср. 1 Фес 4, 11). 

 

25. Говоря об этом, становится понятно, что безработица и непостоянная занятость приносят страдание, об этом написано в маленькой Книги Руфи, об этом напоминает Иисус в притче о работниках, сидящих на площади города из-за вынужденного безделья (см. Мф 20, 1–16), Он Сам неоднократно сталкивался с этим фактом, когда Его окружали нуждающиеся и алчущие. Именно эту ситуацию общество трагически переживает во многих странах, отсутствие работы по-разному бьет по спокойствию в семьях.

 

26. Ни в коем случае нельзя забывать о деградации, приносимой в общество грехом, когда человеческое существо ведет себя как тиран по отношению к природе, опустошая ее, эгоистично и даже грубо используя окружающую среду. Последствия этого — истощение почвы (см. Быт 3, 17–19) и одновременно экономическое и социальное неравновесие, против чего со всей ясностью возвышают свой голос пророки от Илии (см. Vlg.: 1 Цар 21 (Синодальный перевод: 3 Цар 21)) до слов Самого Иисуса против несправедливости (см. Лк 12, 13–31; 16, 1–31).

 

Нежность объятия

27. Христос ввел в качестве отличительного знака Своих учеников, в первую очередь, закон любви и самоотдачи другим людям (см. Мф 22, 39; Ин 13, 34). Он сделал это с помощью принципа, о котором отец и мать часто свидетельствуют собственной жизнью: «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих» (Ин 15, 13). Плоды любви — также милосердие и прощение. В связи с этим очень показательна сцена с прелюбодейкой, сначала окруженной на площади у Иерусалимского храма обвинителями, а затем оставшейся один на один с Иисусом, Тот же ее не осуждает, а призывает вести более достойную жизнь (см. Ин 8, 1–11).

 

28. На горизонте любви, сущностной в христианском опыте брака и семьи, выделяется еще одна добродетель, совершенно игнорируемая в наши времена необузданных и по верх но ст ных взаимоотношений: нежность. Обратимся к нежному и насыщенному Псалму 131 (130). Здесь, как и в других текстах (см. Исх 4, 22; Ис 49, 15; Пс 27 (26), 10), союз верного с Господом приобретает черты отцовской и материнской любви. Здесь проявляется деликатная и нежная близость, существующая между матерью и новорожденным ребенком, спящим у нее на руках после кормления. Здесь речь идет — как указывает еврейское слово gamul — о ребенке, уже отнятом от груди, но осознанно прильнувшем к матери, которая прижимает его к себе. То есть это сознательная близость, а не исключительно биологическая. Поэтому псалмопевец воспевает: «Не смирял ли я и не успокаивал ли души моей, как дитяти, отнятого от груди матери?» (Пс 131 (130), 2). Параллельно можно обратиться к другой сцене, в которой пророк Осия вкладывает в уста Бога, как отца, эти волнующие слова: «Когда Израиль был юн, Я любил его [...] Я Сам приучал... [его] ходить, держ а за руку [...]. Узами благости влек Я его, узами любви, и был для него как бы поднимающий младенца к Своей щеке, Я склонялся над ним, дабы напитать его» (Vlg.: 11, 1.3–4).

 

29. Взглядом, наполненным верой и любовью, благодатью и обязательством, человеческой семьей и Божественной Троицей, будем созерцать семью, которую Слово Божие вверяет в руки мужчины, женщины и детей, чтобы они образовали союз личностей, представляющий собой образ единства, связывающего Отца, Сына и Святого Духа. В свою очередь, продолжение рода и воспитательная деятельность — это отражение деяния Отца-Творца. Семья призвана разделять друг с другом ежедневную молитву, чтение Слова Божия и Евхаристическое общение, чтобы возрастать в любви и непрерывно все более становиться храмом, где обитает Святой Дух.

 

30. Перед каждой семьей стоит икона Назаретской семьи, с ее повседневной жизнью, наполненной трудами и даже страхами, например, когда пришлось пережить необъяснимое насилие Ирода. И сегодня этот опыт трагически повторяется во множестве семей отверженных беженцев и беззащитных. Подобно волхвам, семьи должны созерцать Младенца и Матерь, падая перед Ним ниц и поклоняясь Ему (см. Мф 2, 11). Подобно Марии, они призваны мужественно и спокойно переносить вызовы в семье, печальные и радостные события, и сохранять, размышляя, в своем сердце чудеса Божии (ср. Лк 2, 19.51). В сокровищнице сердца Марии сокрыты все другие события, происходящие в каждой из наших семей, и Она заботливо хранит их. Поэтому Она может помочь нам интерпретировать их, чтобы распознать в семейной истории послание от Бога.