3 

Осуществление отцовской власти 

 Должен признаться, что уже долгое время думаю над этим, и чем больше думаю, тем труднее мне это кажется. Я решился написать об этом не потому, что я – самый лучший в мире отец с прекрасным опытом, который должен всех учить жить. Нет, я совершаю много ошибок в воспитании моих троих детей. Им сейчас 6-10 лет, но я уже успел много ошибок наделать, надеюсь, что хотя бы часть из них удастся исправить. 

 В семейной консультации, которую мы ведем вместе с женой, я часто встречаю мужчин, которые «проиграли» свое отцовство, понесли поражение в семейной жизни, а их семьи разваливаются. Эти встречи, а также мои собственные ошибки дают мне определенные практические знания о причинах неудачного отцовства, которое, мне кажется, становится все более распространенным. И чем больше я думаю об отцовстве (особенно неудавшемся), тем более убеждаюсь, что корни этих неудач спрятаны довольно глубоко, и большинство людей над этим не задумывается. В современном мире все стремятся действовать эффективно, и это хорошо. Но нельзя забывать о цели каждого действия. Я думаю, что несмотря на обилие книг, учебников и советов, как осуществлять отцовскую власть, сам вопрос «как?» вовсе не так важен. Прежде следовало бы спросить: «Нужна ли вообще отцовская власть?» Если да, то для чего она нужна. А затем следует спросить: «Какие цели должна преследовать отцовская власть, чему служить?» Грубо говоря, каким должен быть «конечный продукт» процесса воспитания? Ведь именно этому должна служить отцовская власть. А лишь затем имеет смысл спрашивать: «Какими способами, даже какими приемами можно достичь запланированного эффекта, ясно определенной цели?» 

Вопросы о власти отца и мужа в семье 

 Зададим три основных вопроса: нужно ли, с какой целью и каким образом осуществлять отцовскую власть? На первый взгляд может показаться странным, что такие элементарные вещи я пытаюсь назвать и упорядочить. Но в этом есть глубокий смысл. Чтобы объяснить это, воспользуюсь примером, многим известным. 

 Недавно в Польше на самом высоком уровне, через министерство, и даже через парламент, утвердили так называемое «сексуальное просвещение». Я здесь не хочу обсуждать содержания этого «просвещения», а лишь обратить внимание на метод его утверждения, вызвавший много обоснованных протестов. Никто не спрашивал, нужно ли сексуальное просвещение, не спрашивал, чему оно должно служить, а все усилия посвятили обсуждению, каким образом его претворить в жизнь. И уже сам по себе способ, каким пытались «протолкнуть» это несчастное просвещение, а скорее деморализацию наших детей, мог бы быть поводом, чтобы его отвергнуть. 

 Когда мне приходилось участвовать в дискуссиях на эту тему, я всегда задавал сторонникам «сексуального просвещения» вопросы, чему оно должно служить, какие цели преследовали его авторы. Никто не мог или не хотел ответить на эти вопросы, никто не желал даже об этом дискутировать. Они должны, по требованию парламентского решения, ввести в жизнь программу и научить этому детей. С какой целью, конечно, несложно догадаться. В мире взрослых людей, когда неизвестно, в чем дело, то известно, что дело в деньгах. В этом случае дело в очень больших деньгах, потому что деморализованный, аморальный молодой человек становится многолетним клиентом, не могущим жить без услуг порнографического бизнеса, проституток и целых сетей публичных домов, контрацептивных и других средств, абортариев и прочее, и прочее. А за всем этим стоят действительно огромные деньги. Поэтому я убежден, что такая постановка основных вопросов вполне обоснована. Ответ на них часто может изобличить подлые намерения эгоистов, стремящихся набить карман ценой чужого несчастья. 

 Вернемся к вопросу отцовской власти, а именно: нужно ли осуществлять отцовскую власть? Если бы мы спросили: «Нужна ли родительская власть?» –по-видимому ни у кого не появилось бы сомнений. Все бы согласились, что ребенку по природе вещей необходима родительская власть, потому что он еще не может сам решать за себя. Особенно малыши поначалу могут лишь сигнализировать о своих потребностях, а родители – следует это подчеркнуть – должны по мере возможности их удовлетворять. Родители не должны реагировать на каждый каприз ребенка, но честно стараться понять его потребности, о которых поначалу ребенок сигнализирует плачем, но со временем также другими способами. 

 Таким образом, в целом все согласны, что родители – мать и отец – имеют определенную власть над детьми. Но когда мы зададим вопрос несколько иначе: «Согласны ли мы с тем, что муж должен осуществлять власть в семье?» – тогда сразу появляется сопротивление и разнообразные претензии. Задумаемся, откуда берутся такие отрицательные эмоции при постановке вопроса о власти мужа в семье. 

 Когда мы говорим о власти мужчины, которого называем отцом, то подразумевается власть над детьми, и никто особо не возражает. Но этот же мужчина является мужем, и когда мы говорим о власти того же человека, на этот раз называя его мужем, это возбуждает эмоции. Почему? Потому что слово «муж» как бы напоминает о существовании жены, на которую его власть тоже распространяется. Я здесь не хочу останавливаться на том, в какой степени эта власть охватывает обязанности и права каждого. Хочу лишь заметить, что эмоции, связанные с понятием «власть мужа», рождаются из-за беспокойства и даже страха жен, что они станут подчиненными своих мужей в самом отрицательном значении слова, прямо говоря – рабынями. 

 Во-первых, это происходит из-за того, что особенно мы, поляки, совершенно отрицательно понимаем слово «власть». Она ассоциируется у нас с различными привилегиями и, скажем прямо, с полной безнаказанностью. Конечно, это связано с нашей историей, трудными временами тоталитарного режима, но, к сожалению, современные демократические власти ничего нового здесь не внесли. В целом люди видят, что те, кто у власти, позволяют себе делать все, что им нравится, при полной безнаказанности. Думаю, что в этом случае можно обойтись без примеров – каждый знает их достаточно много. Совсем иначе выглядит христианское понятие власти: власть – это служение. «Иисус сказал им: Цари язычников господствуют над своими народами, а те, кто проявляет над ними власть, зовутся благодетелями. Но вы не такие, как они, напротив, самый главный из вас должен быть как самый младший, а тот, кто правит, должен быть подобен тому, кто прислуживает... Я среди вас, как тот, кто прислуживает»¹¹. И после этих слов Иисус моет ноги своим ученикам. О власти мужа в семье, т.е. о его служении для семьи можно говорить исключительно в таких категориях. Муж должен служить своему дому, а жена должна ему это по крайней мере позволить и не саботировать его усилий. Если бы мы вместо слова «власть» вставляли слово «служение», то у многих не появилось бы отрицательных эмоций, а их понимание этого текста было бы близким замыслу автора. Однако необходимо оставить слово «власть», не для того, чтобы помыкать другими, а для того, чтобы вернуть со временем этому слову его истинное значение. Тогда в общественной жизни тоже появится понимание власти как служения, и у нас будет «слуга-президент», «слуга-министр»... 

 Во-вторых, протесты против власти мужа в семье появляются из-за многочисленных (как мужчина, я говорю об этом с большой грустью) примеров плохого осуществления власти мужа. Таких примеров очень много, иногда они ужасны. Я встречаюсь с этим, работая в семейной консультации, но, думаю, каждый без труда сможет заметить подобные факты в своем окружении. Необходимо, однако, заметить, что это примеры не осуществления, а злоупотребления доверенной властью, чего следует избегать. Если власть – это служение, то каждое действие, не приносящее добра подвластным, будет злоупотреблением властью. Поэтому муж может пользоваться властью лишь с целью служить семье, заботиться о ее благе, вносить в нее любовь. Мерой того, насколько правильно муж пользуется властью, является любовь, т.е. забота об истинном благе всех членов семьи. 

 И в-третьих, сильным препятствием, чтобы спокойно говорить о власти мужа в семье, является воинствующий, чтобы не сказать истерический, феминизм. Одно упоминание о том, что муж должен иметь власть в семье, вызывает у феминисток нервные, можно сказать аллергические, реакции, возмущение и громкий крик. Обычно громкость крика свидетельствует об отсутствии серьезных аргументов. Эти бедные женщины под великими, шумными лозунгами эмансипации требуют прав, которые наносят глубокий ущерб женщинам. Можно наблюдать своего рода соперничество, переходящее в агрессию, женщин против мужчин, парадокс которого состоит в том, что чем больше женщина выигрывает, тем больше теряет. Например, мужчины перестают быть защитниками женщины и ее детей, а начинают представлять для них угрозу. Уже трудно найти такую мужскую функцию, которую бы женщины не «штурмовали». А если женщины не могут достичь успеха в какой-то сфере, то пытаются хотя бы ослабить, девальвировать значение роли мужчины. Пытаются отобрать у них даже несомненно мужские функции в зачатии ребенка, заменяя отца на анонимного донора спермы в методе in vitro или вообще исключая его (идеи клонирования человека). Вместо того, чтобы бороться за настоящее уважение к женщине и ее благо, за уважение к общественным функциям, выполняемым женщинами, в которых они незаменимы (материнство в широком значении), феминистки добиваются «равенства» (одинаковых с мужчинами прав) и «свободы» (своеволия, не считающегося с другими). И если мужчины вопреки законам природы присвоили себе в законодательном или общественном порядке какие-то права, то феминистки, вместо того, чтобы добиваться их ограничения, требуют таких же прав для женщин. Например, существует общепринятое мнение, что мужчина может вести ничем не ограниченную половую жизнь и до брака, и после, не неся ответственности за последствия. Такие «права», унижающие других и приносящие большой вред, необходимо ограничивать и ликвидировать, а не давать их еще и женщинам во имя «равенства». Бедные женщины именно этого требуют, вместо того, чтобы потребовать от мужчин ответственного поведения в этой области. И получается, что в результате эмансипации некоторые женщины стремятся легализировать ряд общественных патологий, а не борются с ними. Если бы все начали так думать, то это закончилось бы всеобщим уничтожением, потому что вместо того, чтобы судить преступников, во имя «равенства» все требовали бы права безнаказанно совершать преступления. 

 К чему это приводит? Мужчины всего лишь «забыли» о значении материнства и отцовской ответственности, но феминистки в этом пошли еще дальше. Предпринимая сражение с материнскими функциями, они требуют для женщин права убивать собственного ребенка без ограничений¹² – конечно, называя это красивыми словами. Мало того, хотят, чтобы можно было это делать даже без согласия отца ребенка! Нет другой функции, настолько важной для общества, как рождение и воспитание детей. Мы, мужья, должны на руках носить (в прямом и в переносном смысле) наших жен за то, что они вкладывают столько труда в рождение и воспитание наших детей, особенно в младенчестве, когда женщину-мать никто не может заменить.